– Зато в других местах бывает больше дождей.

– Больше дождей? – озадаченно переспрашивает он.

– Да.

– Думаю, это можно устроить, – говорит он после небольшой паузы.

– Но сначала мне придется лечь в больницу.

– Тебя сильно поцарапало?

– Небольшой ожог. Жить буду.

– Повезло нам…

– Вам  – повезло.

– А как те, другие? Есть потери?

– Поэтому и звоню.

– Сколько?

– Пятеро.

– Ничего себе!

– Вот именно.

– Не беспокойся, мы о тебе позаботимся, – говорит он.

– Это было бы очень неплохо, – отвечаю я. Ложь дается мне легко – легче даже, чем глотать пиво.

Я кладу трубку, выхожу на крыльцо и наконец‑то затаскиваю Рябого в дом. Внезапно срабатывает пожарная сигнализация, и некоторое время я бегаю по дому с огнетушителем. Потом я иду в кухню, смазываю мазью обожженную шею и голову и смотрю на себя в зеркало. Ожог выглядит совсем не страшно, и я достаю из холодильника еще одну «Корону». Кроме того, я беру бутылку джина и аспирин. Пить мне, наверное, не стоило бы, но… Я выхожу на задний двор и сажусь у бассейна.

От соседского дома ко мне несется Омар. Затормозив у ограды, он облаивает меня через щели.

– Хороший, мальчик, хороший… – говорю я, и Омар, довольный, убегает.

Я допиваю «Корону» и роняю бутылку. Глотаю две таблетки аспирина и запиваю джином с водой. Потом я окидываю окрестности долгим, долгим взглядом…

Южный ветер чуть покачивает гибкие стволы сосен. Солнце садится за ограду, и глиняные скульптуры в саду начинают бормотать на разные голоса. Первая звезда мерцает в вышине, недоуменно дожидаясь, пока птицы и самолеты поделят между собой безбрежную синь вечернего неба.

Вдалеке поют моторы машин. С чуть слышным шелестом растет трава в парках и на кладбищах. Я спокоен, свободен от всех посторонних чувств, собран и умиротворен. Я чувствую под ногами сосновые иголки и нагретую пыль дорог, вижу ярких бабочек, слышу плач шакалов, рыскающих в этих обильных жизнью холмах.

Сегодняшний день – один из последних в этом городе. Когда суматоха уляжется и мне ничто не будет грозить, я снова исчезну. И найти тебя мне будет много легче, чем тебе – меня. Я уже знаю, как все случится. Я и ты, моя любовь… О да, Бриджит, я хорошо представляю, каким будет твое лицо, когда мы окажемся вместе во мраке и безмолвии. И в этот торжественный час, в этом таинственном месте Смерть назовет имя… имя, которое почему‑то звучит совсем не так, как мое.

Я закрываю глаза.

Миг – и нет кого‑то.