— Миша…

Дядя облизнул губы и собрался с силами, чтобы продолжить. Похоже, что ему стоило большого труда не отдать концы прямо сейчас.

— Я должен тебе сказать…

— Помолчи, сейчас тебе помогут, и все будет в порядке.

Я повернулся к двум людям, которые приложили руки к груди дяди и не просто вливали в него свою энергию, а действовали точечно, останавливая внутренние кровотечения и стимулируя жизнеобеспечение организма. По факту они обезболивали его раны и залатывали дыры на ходу. Такому одаренных учили в специальных академиях, которых по всей стране можно было на пальцах пересчитать.

— Нет, Михаил… Даже целителям понятно, что мне конец. И только поэтому я готов рассказать тебе тайну. Ты получил письмо?

— Да, я знаю, что ты хотел встретиться.

— Это касается нашего рода. Я чувствовал слежку, а потому отвез семью в безопасное место…

— Какую семью? — похоже, от потери крови и сильной боли у дяди начался бред. — Нас ведь осталось всего трое — ты, я и Сашка.

— Моя семья, Миша. Когда погибли твои братья, я понял, что наш род не оставят в покое. Я… скрытно женился на простолюдинке. Настоящей, не как твой отец. Кровь Гущиных оказалась сильнее, и у нас родился сын, обладающий даром… Я хочу попросить тебя о помощи. Ты ведь не откажешь мне в последней просьбе?

Я сидел рядом с дядей и не мог поверить собственным ушам. Оказывается, он вел двойную жизнь — на публику работал местечковым судьей, а в свободное время тайно наведывался в Каменную балку, где у него была семья и рос сын.

— Михаил… пообещай мне, что найдешь Кирилла и поможешь ему…

— Обещаю… Сделать все, что будет в моих силах, — нет, ну не идиот ли? Когда он вообще собирался мне рассказать о сыне? А если бы его убили до того, как он успел бы передать мне просьбу? Выходит, у нас в составе Гущиных изменения. Минус Роман, плюс Кирилл. И самое печальное, что я даже не знаю толком где его искать. Так, отставить минус Роман! Мы еще поборемся!

— Сними с шеи, — дрожащая рука дяди коснулась цепочки с медальоном, нопальцы уже не слушались. — Такая же есть у Кирилла, я подарил ему в ту самую ночь, когда он родился. Алевтина надела ее на шею ему, когда тому исполнилось семь, и приказала не снимать.

Роман закашлялся, и изо рта пошла кровь. Не знаю почему, но я поторопился снять цепочку с шеи, пока он не умер. Как-то снимать вещи с тела умершего и тащить ребенку… ну, по меньшей мере, странно.

Взгляд дяди стал стеклянным и неподвижным. Он смотрел в ночное небо, а весь подбородок был залит кровью. Ох и много будет вопросов у Тимашевского, когда найдут тело дяди Романа. Судя по общей информации, он давно мертв. Хотя… Если тело предать огню, а прах захоронить на уже готовой, но пустой могиле, проблем быть не должно. Я попросил Фролова отойти в сторону, чтобы оказаться подальше от свидетелей и поделился с ним своей идеей.

— Не самая гуманная идея, Миша, но самая щадящая по отношению к живым.