— Говорил же тебе, что не стоит на чердаке хранить! Лучше бы в подвалы спустили. Там такие катакомбы, в жизни не отыскать.

— Ну да, и где бы мы искали его? И потом, ключ от подвала всегда у Сорокина… Если он закроет дверь, потом не допросишься.

Так-с, пока эти ребята заняты тем, что усилено думают куда перепрятать свое добро, мне пора. Я даже в мыслях не собирался ждать, пока эти болваны перепрячут свои пожитки и примутся за меня, но удача явно была сегодня не на моей стороне.

— Гущин! Да что такое, ты издеваешься? — голос Палыча заставил меня замереть на месте. — Ты что здесь делаешь?

— Решил пройтись перед сном, не спится, — ответил я, и тут эти два идиота появились на лестнице с сундуком в руках.

— Не спится, говоришь? — протянул Сорокин и направился к дежурным. — Одному не спится, а вам, я так полагаю, не стоится на месте? Что в сундуке?

— Там… Там личные вещи, — промямли Коробкин

— Личные вещи у тебя дома, — отрезал Палыч. — Открывай!

Произнося последнее слово, он явно использовал дар духовника, потому как его голос прокатился по коридору словно гром, а дежурный безвольно потянулся к сундуку и отбросил в сторону крышку.

Внутри находились девятнадцать бутылок. Похоже, одну эти ребята уже успели приговорить.

— Так… — протянул Палыч. — Вижу, вы тут неплохо устроились. Мало того, что сами не выполняете обязанности дежурных, еще и новичка подбили помогать в своих делишках. Думаю, еще одна неделя дежурства вам точно не помешает, ну а сегодня для вас есть занятие куда более интересное.

— Дежурство на кухне? — Коробов исподлобья посмотрел на Палыча, но тот лишь довольно ухмыльнулся и покачал головой.

— Полоса препятствий. Три круга без ошибок.

— Но сейчас же ночь! Мы даже не увидим эти болтающиеся мешки, не говоря уже…

— Так будет даже любопытнее, — перебил его Сорокин. — Всегда хотел посмотреть как студенты будут проходить ее в темноте.

Если в этом мире существует описанное в книгах Чистилище или что-то наподобие Гарриканских серных гейзеров из мира Руокс, то это просто милое местечко в сравнении с ночным прохождением полосы препятствий Палыча. Чтобы придать атмосферы, он еще и поджег под полосой какую-то жидкость. Эта субстанция горела и явно не собиралась затухать, а каждое падение грозило оставить болезненные ожоги на теле. Одно хорошо — от ярких языков пламени, метавшихся вверх, стало немного светлее.

Я даже перестал считать количество раз, когда мы сталкивались с грушами, набитыми песком, спотыкались, падали или получали ссадины и шишки. В конечном счете, я вообще перестал доверять глазам и стал ориентироваться на слух и предчувствие. Может именно поэтому я закончил третью безупречную попытку прохождения полосы всего через два с половиной часа. К счастью, Палыч не устанавливал время для прохождения круга, так что у меня была возможность преодолевать препятствия максимально осторожно.

— Неплохой результат, — похвалил меня Сорокин, глядя на часы.