Боги, храните любопытных! Меня самого распирало от любопытства, хоть я и знал ответ на этот вопрос — я сам имел два атрибута. По крайней мере, мне хотелось больше узнать об этом, но спросить об этом открыто я не решался. Не стоит привлекать к себе лишнее внимание, и так Булыкин очень некстати заметил мой смешок.

— Вот мы и подошли к самому интересному, — лектор расплылся в улыбке, будто его сейчас наградили званием учителя года. — Мироздание решило так, что иногда встречаются двуликие, иногда их еще называют двоедарцами — те, у кого дар проявился в виде двух атрибутов одной роли или по одному атрибуту в обеих ролях, но это очень большая редкость.

— А правда, что у князя Карнаухова два атрибута? — поинтересовалась Листьева.

Булыкин вытаращил на нее глаза, кашлянул и произнес:

— Девочка моя, такие вопросы не принято задавать в приличном обществе. Как правило, люди скрывают свои возможности, особенно такие влиятельные люди, как наш светлейший князь. С вопросами о ролях и атрибутах мы разобрались, переходим к известным людям, которые обладали даром и рассмотрим как они применяли свои атрибуты на практике.

Помимо несколько ярких примеров оставшуюся часть лекции я откровенно скучал. Не понимаю, что интересного может быть в разборе вариаций использования дара далекими предками? Да, возможно, какой-то ухищренный способ сможет спасти мне жизнь, но я лучше почитаю об этом в книгах по боевому искусству, чем буду слушать давно избитые всеми уловки.

Наконец, пришло время перемены, а за ней далеко не так быстро, как мне хотелось, время нового занятия. Я с болью в сердце ждал его начала, потому как в расписании была физподготовка. Ночных приключений мне с головой хватило, а мышцы до сих пор болели, несмотря на воздействие дара.

Палыч уже дожидался нас возле его излюбленной полосы мучений. После короткой разминки мы снова принялись штурмовать ее на время. С удивлением для себя я отметил, что дружки Игнатьева стали по обеим сторонам от меня. Никитов начал проходить полосу прямо передо мной, а Кильчицкий вклинился сразу после. Готов поспорить, что они что-то замышляют.

Когда настала моя очередь, я обнаружил, что после ночного наказания преодолевать препятствия стало куда легче. Я словно чувствовал в каком ритме двигаются все эти маятники, колотушки, вращающиеся бревна и прочая подвижная дрянь. Достаточно быстро я нагнал Никитова, стартовавшего минутой раньше, но, уже приближаясь к нему, я понял, что он застрял на месте не зря, а нарочно ждал меня.

Стоило мне приблизиться, он толкнул один из маятников в мою сторону и выбил меня с полосы.

— Ах ты тварь! — выругался я и направился к старту. Естественно, Никитов не прошел полосу и вернулся на начало, но я занял очередь перед ним. Пока он ковылял, я пошел на второй круг. Если бы не боль в мышцах, я бы скорее всего прошел полосу без проблем, но почти каждое усилие давалось мне с невыносимой болью, поэтому, хоть полосу я и прошел, но по времени не уложился.

— Одиннадцать минут, Гущин! — крикнул мне Палыч, показывая секундомер. — Давай еще попытку и на этот раз быстрее!

Стоило ли удивляться, что Никитов уже ждал меня? Ничего, сейчас этот паршивец у меня заработает. Он снова прошел маятники и остановился, будто думал как преодолевать следующий этап испытания, я же должен был уклоняться от маятников и думать как добраться до безопасной площадки, где меня ждали.