Игнатьев перебрался через бортик и поднял руки вверх, заводя толпу. Ему явно нравилось красоваться и получать внимание. Что же, ему волноваться нет смысла. Пока все идет по их плану, но очень скоро я это изменю.

Последним на арену вышел Палыч, который вызвался быть судьей этого поединка. Судя по удивленным лицам старшаков, это был из ряда вон выходящий случай, чтобы проректор сам брался судить поединок. Мы с Кильчицким стали друг напротив друга, а наши секунданты отошли к краям бортиков.

— Начали! — скомандовал Палыч и поторопился отойти в сторону.

По команде Кильчицкий резко рванул в мою сторону, выпрямил руку и пробил в корпус. Я заблокировал удар, но вот второй удар левой пропустил. Толпа на зрительских местах зашумела.

— Я же говорил, что этот Гущин — тот еще выпендрежник! — произнес кто-то. Я отлично слышал этот голос.

— Погоди, они ведь только начали.

— Да не, Павел его под орех уделает.

Так, стоп! Не обращаю внимания на зрителей, так недолго и проиграть. Нужно собраться. На деле Кильчицкий оказался неплохим бойцом. Пусть так, даже приятнее будет с ним справиться. Опыт борьбы с такими ребятами уже был. Конечно, я совершенно не планировал убивать Кильчицкого, это чересчур, а вот показательного избиения будет достаточно.

— Что, Гущин, это тебе не в коридорах кулаками махать, да? — улыбнулся Павел, напирая всей массой.

Я резко отступил и провел серию ударов, чтобы не дать снова пойти в атаку. Очередной удар Павла рассек воздух, и я решил, что самое время действовать, но ошибся. Первый удар попал в блок, а второй пришелся по корпусу и лишь немного сбил дыхание. А вот ответка не заставила себя ждать — я едва успел увернуться от очередной «двоечки». Дело дрянь — у него и техника и скорость просто запредельные. Не удивлюсь, если слухи о его третьей ступени окажутся правдой.

Ладно, если все пойдет плохо, будем вытягивать на морально-волевых. В конечном счете, многие дворяне — те еще неженки, не привыкшие испытывать боль. Приложись хорошенько пару раз, и они психологически сломаются, потому что не привыкли к такому. То ли ребята, выросшие на улице — сколько падений с деревьев, содранных коленей и локтей, а сколько фингалов и шишек после потасовок с ребятами из соседнего района? Нет, Павел не сможет похвастаться такой закалкой.

Кильчицкий снова попытался зайти за спину, сделал подсечку и попробовал ударить снизу вверх, но я успел подставить плечо. Очередная атака оказалась безуспешной, что заметно напрягало его. Я же не торопился атаковать, изучая возможности соперника.

— Что ты пятишься, дерись, давай! — Павел едва ли не рычал, но я продолжал крутиться вокруг него, уходя от ударов.

Нырок, еще нырок, отклонился и зашел сопернику за спину. Потеряв самообладание, Кильчицкий бросился на меня, наплевав на защиту, и я решил, что пора действовать. Когда он попытался ударить под дых, я едва не призвал каменную пластину, но в последний момент устоял перед этим соблазном. Удар удалось заблокировать в последний момент.