Мстя Лжедмитрию II, татары изрубили труп саблями. Некоторые из детей боярских были убиты, прочие бежали в Калугу.

Поднялась тревога. По всему городу зазвонили сполошные колокола. Посадские люди бросились в поле и за речкой Ячейкой на пригорке у дорожного креста обнаружили нагое тело, «голова отсечена прочь». Труп перевезли в Кремль. Казаки принялись избивать «лучших» татарских мурз, мстя за смерть государя.

Самозванец никому не нужен был мертвым. Труп лежал в нетопленой церкви более месяца, и толпы жителей и приезжих ходили поглядеть на голову, отделенную от тела.

Боярское правительство направило в Калугу князя Юрия Трубецкого. Но жители отказались признать власть Владислава до тех пор, пока тот не прибудет в Москву и все польские войска не будут выведены из России.

Тем временем Марина Мнишек родила в Калуге сына. Даже после смерти мужа она не рассталась с помыслами об основании новой московской династии. После рождения ребенка царица объявила казакам и всему населению Калуги, что отдает им сына, чтобы те крестили его в православную веру и воспитали по своему. «Воренок царевич» Иван не оправдал надежд, которые на него возлагали приверженцы.

Смерть Лжедмитрия II вызвала ликование в московских верхах. Но знать радовалась преждевременно. Волнения в столице усилились. Вмешательство иноземных войск придало конфликту новый характер и направление. Движение приобретало национальную окраску. Ненависть против лихих бояр не улеглась, но она все больше заслонялась чувством оскорбленного национального достоинства.

КРАХ ПЕРЕГОВОРОВ

Натолкнувшись на непреклонность главных послов, королевские чиновники постарались подарками и обещаниями склонить на свою сторону представителей московского Земского собора с тем, чтобы разобщить их.

В числе тех, кто поддался уговорам и присягнул на верность Сигизмунду, были троицкий келарь Авраамий Палицын и спасский архимандрит, думный дворянин Сукин, дьяк Сыдавный Васильев, многие дворяне и разных чинов люди.

Романов и Голицын пытались отговорить слабодушных, но ничего не смогли поделать. Палицын сказался больным и тут же уехал в Москву. Захар Ляпунов, представлявший дворянство, покинул посольские шатры и перебрался к полякам.

Король попрал московский договор и присвоил себе функции российского самодержца. Далеко не все города присягнули новому царю. Поэтому грамоты в города шли от имени Владислава, к московским боярам – от имени короля.

В королевский лагерь потянулись просители, домогавшиеся чинов и владений. Королевская канцелярия была завалена челобитными грамотами и прошениями.

Мстиславский не претендовал на корону, а потому не был на подозрении у поляков. Он не жалел сил на то, чтобы доказать свою преданность королю.

Сигизмунд лелеял грандиозные планы. Соединив власть над Речью Посполитой и Московией, он получал возможность согнать узурпатора со шведского престола и вернуть себе шведскую корону, на которую имел законные права. Он видел себя главой самой обширной и могущественной монархии Европы.

Сколь бы важным ни был вопрос о Смоленске, еще большее значение имела судьба московской короны. Отпустив сына в Россию, король должен был бы признать крушение своих честолюбивых замыслов.

В конце декабря 1610 года Мстиславский и Салтыков добились того, что послушная дума утвердила приговор о сдаче Смоленска и составила новый наказ для великих послов. Голицыну и Романову предписано было положиться во всем на волю короля.

Когда грамоты были готовы, бояре понесли их на подворье патриарха.