Но закончим о норманистах. Другая плеяда с такой теорией категорически не соглашается. Считает, что Рюрик и его братья были рода славянского, княжеского, поскольку не могли славяне пригласить на княжение тех, кого издревле ненавидели. Всё равно, что сегодня в Кремль позовут на княжение Доку Умарова или Киссинджера. Хотя порой мне кажется, что в наше время даже это возможно, раз губернаторов и президентов на местах порой назначают из бывших бандитов и боевиков. Впрочем, не будем отвлекаться.

Первая теория, я бы назвал ее немецкой, появилась ещё во времена императрицы Анны Иоанновны, а расцвела чуть позже, в том же XVIII веке, когда иностранцы хозяйничали в русской науке. Разработали и обосновали её с немецкой тщательностью учёные, академики-немцы, приглашённые в Россию императрицей. Этакие «варяги» в науке. Их теория сразу получила одобрение царской власти. Тут надо напомнить, что почти все Романовы были чистокровными… немцами! Как им могло не понравиться утверждение, будто первым великим князем у славян был немец? Что он сорганизовал этих ни к чему не способных многочисленных варваров-дикарей-славян? Просматривалась аналогия! Естественно, что норманнская теория не просто прижилась более чем на сто лет, а пришлась очень даже по душе российской царской власти. И вошла во все учебники! Даже великие историки, такие как Карамзин, Соловьёв, Ключевский обязаны были её принять. Иначе бы к ним относились, как сегодня относятся в Кремле к тем, кто пытается утверждать, будто всё лучшее, что есть в нынешней России: образование, военное дело и многое другое — досталось в наследство от Советского Союза. Правда, Карамзин в «Истории государства российского», как истинный патриот, пытался намекнуть, что может быть и другое, не норманнское, объяснение слова «варяги-русь». Кто захочет, может эту главу у нашего первого историка, посвящённую призванию варягов, самостоятельно внимательно прочитать. Кстати, в XIX веке проходили публичные дискуссии норманистов и антинорманистов. На них собиралась публика — как сегодня на концерты эстрадных звёзд. Потом это прекратили. Видимо, посчитали опасным.

— Но Екатерина Великая несколько сложнее подходила к этой проблеме, намекала на свое родство с Рюриком…

— На то она и Великая.

— А что же антинорманисты?

— Спор шел на повышенных тонах. Веками. Вторую «партию» учёных, которые не принимали норманнскую теорию, норманисты обозвали «позорным» словом «славянофилы». Обвиняли их в том, что утверждения последних ни на чём не основываются, кроме как на ложном чувстве патриотизма. Хотя среди антинорманистов были такие уважаемые учёные мужи, как Ломоносов, Татищев, Шишков и другие.

— А позже — например, Степан Александрович Гедеонов. Кстати, кроме прочего, первый директор Эрмитажа.

— И не только он, но и, например, Иловайский, по учебникам которого училась вся Россия. А их называли пустоголовыми шовинистами. Этот спор на время прекратила советская власть, которая вообще клеймила позором всех царей, независимо от рода и племени. Эксплуататоры — и всё! И от кого они произошли, не имело для пролетариев никакого значения. По традиции всех времён и народов историкам-учёным в очередной раз было спущено их новое мнение: такой исторической фигуры, как Рюрик, никогда не было! Легенда, миф, сказка, придуманная царями специально, чтобы иметь идеологическую платформу для эксплуатации русского народа. Норманисты и славянофилы вынуждены были примириться. Сказали сверху примириться — и примирились! И дружили! И при встрече обнимались и целовались, продолжая ненавидеть друг друга.