Она вытерла краем фартука вспотевшую шею — жара стояла невыносимая.

Пьер Луиджи неожиданно вернулся пораньше — Клементе еще сидел за столом. Он распахнул дверь и застыл на пороге. Он запыхался, видимо, взбежав по лестнице бегом. Роза подошла к брату, взяла у него из рук черную, аккуратно сложенную куртку.

— Что случилось? — спросила она, имея в виду его раннее возвращение.

— Компания закрывается, — раздраженно ответил Пьер Луиджи. — С понедельника я — безработный.

— На, выпей!

Роза протянула брату воды со льдом. Он схватил стакан дрожащей рукой.

— Не стой на пороге, сядь!

Пьер Луиджи уже не носил повязки на глазу. Он вставил стеклянный глаз и выглядел совсем иначе. Скула с этой стороны выступала меньше, и протез, неподвижно смотревший в пустоту, казался более живым, чем настоящий глаз. Словно у Пьера Луиджи стало два лица: одно доброе, спокойное, как у всех Дуньяни, а другое — жестокое, как у пирата или бандита с большой дороги.

— Так что я скоро могу гулять целыми днями.

Пьер Луиджи сел напротив Клементе, сочувственно смотревшего на него. В один момент рухнули мечты Розы о переезде в другой район.

— Ешь, — сказала она, накладывая брату полную тарелку. — А там посмотрим…

— Как ты просто решаешь любую проблему!..

— Ничего я не решаю, — возразила девушка. — Я только думаю, что ты с такими способностями работу найдешь запросто.

Пьер Луиджи улыбнулся и, видимо, немного успокоился.

— А ты умеешь справляться с трудностями, — заметил он.

— Синьорина Роза права, — вмешался Клементе.

— А мне увеличили зарплату, — сообщила Роза. — У Клементе работа есть. Наш бюджет даже не пострадает. Ты же скоро получишь место…

— Не в этом дело, — помрачнел Пьер Луиджи. — Браться за любую работу — значит согласиться на жалкую зарплату. Работа чертежника не просто мне нравилась, она позволяла спокойно смотреть в будущее. Но американцы хорошие места приберегают для себя. И, на мой взгляд, это справедливо, — добавил он.

— Но им же нужны хорошие специалисты, — сказала девушка. — И они не упустят такого замечательного чертежника.

Радужные перспективы, что рисовала Роза, были весьма далеки от того, что она думала на самом деле. Конечно, Пьер Луиджи прав, а при мысли о том, что придется провести еще год в этом квартале, Розе становилось тошно.

Кто-то робко постучал в дверь, и они прервали беседу. Первый раз за те месяцы, что провели они в Америке, гость постучал к Дуньяни. От неожиданности они даже забыли об увольнении Пьера Луиджи.

Открывать пошел Клементе. На пороге появился молодой человек и произнес с сильным сицилийским акцентом:

— Извините за беспокойство, но я должен заплатить долг.

Роза его узнала. Перед ней стоял Руджеро Летициа и протягивал большую дымящуюся керамическую супницу, от которой тянулся аппетитный запах.

Пьер Луиджи и Клементе в ожидании объяснений уставились на Розу.

— Садитесь, синьор Летициа, — пригласила девушка.

— Рагу по-сицилийски, — объяснил Руджеро, поставив супницу на стол. — Моя мать сделала специально для вас. И для вашей семьи, — добавил он, улыбнувшись Пьеру Луиджи и Клементе.

— Не стоило так беспокоиться, синьор Летициа, — сказала Роза.

Молодой человек, под стать своей фамилии, оказался веселым и беззаботным, и это настроение передалось Розе.