Как ни тяжело было Сильвано признаться, но он действительно именно так оценил свою последнюю работу.

Галеаццо взглянул на друга: узкие голубые глаза Сильвано, обычно исполненные грусти, сверкали от досады.

«В его взгляде погасла улыбка», — подумал Сортени.

Ему хотелось обнять Санджи, как в те времена, когда их соединяла страсть, но для Сильвано все давно кончилось. В их отношениях не было места для банального возврата к прошлому. Никто не знал Сильвано так хорошо, как Галеаццо: Санджи родился в провинции, он рос в тяжелой, грубой атмосфере, где не признавали полутонов и отвергли юношу. Мягкий с людьми, преданными ему, Сильвано был жесток и безжалостен с теми, кого ненавидел, и умел взять реванш. Сейчас блестящие голубые глаза Сильвано покраснели от напряжения и бессонных ночей, его терзала неудача, но Галеаццо видел в нем первого человека в мире моды. Когда-нибудь Санджи победит всех.

Кто-то постучал в дверь. Только один человек осмелился бы им помешать — Рауль Летициа. И действительно, в кабинет заглянул юноша.

Сильвано словно опалили жестоким огнем, когда он встретился взглядом с Раулем.

— Что ты тут делаешь? — резко спросил Санджи.

— Ничего… — без всякой обиды произнес Рауль и не без иронии добавил: — Можно войти?

— Входи же! — ответил Сильвано, обезоруженный таким наивным ответом.

Сортени тут же встал и уже в дверях распрощался с Раулем:

— Еще увидимся, Рауль!

— Пока! — отозвался юноша.

Молодой человек подошел к Сильвано, присел на ручку кресла и провел пальцем по густым бровям Санджорджо, смотревшего на него с грустной улыбкой.

— У тебя уставший вид, — прошептал Рауль.

Он взял стакан Санджи и отпил глоток.

— Это пройдет, — ответил Сильвано, стараясь выглядеть равнодушным.

— А я тебя уже месяц не видел, — печально произнес юноша.

— Я же сказал: нам больше не следует встречаться, — напомнил бесстрастным тоном Санджи.

Рауль не слушал друга. Он вел себя ласково и настойчиво, как ребенок, который во что бы то ни стало хочет добиться своего. Он был красив какой-то нежной, чуть порочной красотой.

— Я думал, умру за этот месяц, — капризно произнес Рауль. — А вчера в Ла Скала ты даже не пожелал поздороваться со мной…

— Мы же решили больше не встречаться, — сказал Санджорджо, но, судя по тону, он уже готов был уступить.

— Так отец решил, а я тут ни при чем, — сказал юноша.

— Я согласен с его решением, — заметил Санджи.

— Когда Всевышний приказывает, даже великий Санджорджо падает на колени, — поддел друга Рауль.

— Я это сделал для твоего блага! — с трудом сохраняя спокойствие, возразил Сильвано.

— Не надо цепляться за оправдания, — упрекнул его юноша и, прижимаясь к Санджи, добавил: — Я здесь, а остальное не имеет значения.

— Я дал слово.

Сильвано был из тех людей, что не любят нарушать данное слово.

— Моему отцу? — усмехнулся юноша.

Рауль был против решения отца, он лишь подчинился отцовской воле.

— Да, твоему отцу, — подтвердил Санджи.

У него перехватило дыхание, и он тщетно искал в себе силы, чтобы прогнать Рауля.

А юноша спокойно произнес:

— Риккардо Летициа внушает тебе страх. Ты его боишься…

Действительно, сын еще не встречал человека, который осмелился бы не подчиниться его отцу, Риккардо Летициа.