— Я еду в клинику Пресвятой Девы.

Клиника Пресвятой Девы на шестьдесят процентов принадлежала Розе, хотя официально владельцем числилось акционерное общество с конторой в Вадуце. Здесь семейство Летициа спасалось от болезней. Никакие сведения о членах семьи ни при каких обстоятельствах не выходили за стены клиники.

Глава 2

Почти шесть часов прождала Роза в комнате рядом с палатой интенсивной терапии, где лежала Глория. Время от времени к ней заходил профессор Батталья, внимательно следивший за состоянием больной. Он старался поддержать Розу, но пока не решался делать прогноз на будущее.

— Как она?

— Гораздо лучше, — поспешил заверить ее профессор.

— Глория справится?

— Должна. Организм крепкий, и привезли ее вовремя.

— Будем надеяться… — вздохнула Роза.

Врачи могли и ошибаться, несмотря на свой опыт и всесилие науки. Ведь человек всегда был странным созданием — он мог упасть с четвертого этажа и остаться целехоньким, а мог и умереть от пустяка.

— Чем я могу вам помочь? — участливо справился профессор Батталья.

— Сообщите, когда жизнь моей внучки будет вне опасности, хорошо бы поскорей!

Роза не стала ничего есть, только выпила стакан воды. Время шло, а она все думала о Глории. Судьба внучки вовсе не походила на жизнь ее бабушки, но обе были одинаково несчастливы.

Лишь ближе к вечеру Розе сообщили долгожданное известие: жизнь Глории вне опасности. Профессор Батталья улыбался. Он выглядел усталым, но удовлетворенным. Спасение внучки синьоры Летициа, пожалуй, даст возможность обновить в клинике радиологическое отделение.

— Можете зайти к ней и поговорить, — предложил он, — но недолго и…

— Не утомлять ее, знаю, — прервала его Роза и жестом приказала Олимпии взяться за кресло.

— Я сам помогу вам, — вызвался профессор и покатил кресло в палату.

Оказавшись рядом, лицом к лицу, бабушка и внучка никак не выказали своих чувств. Профессор оставил их наедине. Глория протянула Розе руку, и та сжала ладонь внучки в своей. У обеих руки были холодны как лед. Черты лица Глории заострились, а кожа казалась белее подушки. Карие глаза оттеняли темные круги.

— У тебя чудесные духи, бабушка, «Арпеджио»… такой аромат… — едва слышно произнесла Глория.

— Да, пахнут приятней, чем эти противные лекарства, — живо отозвалась Роза.

— Прости, тебе приходится из-за меня страдать.

— Жизнь закончится, когда ей положено. И нечего захлопывать дверь раньше времени, — назидательно заметила бабушка.

— Мне так не терпелось покончить со всем этим. Я не счастья искала в забвении, а покоя. В этой абсолютной пустоте я чувствовала себя хорошо, как никогда.

— Глупости! — резко оборвала внучку Роза. — Никогда не слышала подобной ерунды и слышать не желаю.

Голос старой женщины звенел — Роза дала волю возмущению.

— Ну вот, теперь я тебя узнаю, — с вымученной улыбкой произнесла Глория. — Не забудь, ты не должна меня утомлять, — иронически добавила девушка, намекая на рекомендации врача.

— Ладно, оставим пока, — сдалась бабушка.

Роза неотрывно смотрела на тонкий строгий профиль внучки, в ее огромные глубокие глаза, в которых еще таились мятежные отблески. А мягкие трепетные линии рта, казалось, дышали нежностью.

— Ты меня простила?

— Еще спрашиваешь!

Роза сделала вид, что рассердилась.

Ей показалось, будто жизнь вернулась в обычное русло и попытка самоубийства Глории — всего лишь дикая нелепость.