— Хочешь, я тебе кое-что расскажу? — спросил он повара.

— Валяй, — ответил тот и сел.

— Только чтобы все осталось между нами.

Тучи повисли над долиной, словно опрокинутое море тумана.

Соня опять пожертвовала своим обеденным перерывом ради пробежки. Ведь причина, по которой она не всегда могла соблюдать свое железное правило — каждый день делать хоть что-нибудь для поддержания формы, — теперь лежала под двухметровым слоем земли.

Она бежала по пешеходной дорожке, соединявшей деревни на южных террасах Нижнего Энгадина. Под ней был Валь-Гриш, над ней — всего в нескольких метрах — плотный пепельно-серый слой облаков, из которого время от времени доносилось грубое звяканье коровьих колокольцев.

Дышалось ей легко. Она объясняла это тем, что ей уже несколько дней подряд удавалось подавлять в себе курильщика. Возможно, положительную роль тут сыграло и общее облегчение, омраченное лишь фальшивой эсэмэс с украденного телефона Малу.

Впрочем, было еще кое-что, в чем она не могла не признаться себе: она, похоже, была немного влюблена.

Пешеходная дорожка пересекала маленькую улочку, состоявшую из разного рода сельскохозяйственных объектов. Соне нужно было повернуть на нее, чтобы сократить путь и не опоздать на работу. На половину третьего у нее был записан какой-то новый пациент, которого она еще не видела.

Море тумана у нее над головой еще больше потемнело. Не успела она добежать до первого дома на окраине деревни, как с неба посыпались первые тяжелые капли. Через несколько минут в пересекавших дорогу желобах зажурчала коричневая вода.

Спортивный костюм прилипал к телу, руки быстро замерзли, а по волосам, торчавшим из-под бейсболки, холодная вода струилась прямо за воротник.

Деревенская улица расплылась перед глазами в этой бурной пляске дождя. Фрау Бруин даже включила свет в своей лавке — так вдруг стало темно.

Соню догнала какая-то машина и поехала рядом. «О господи, еще один кобель!» — подумала она и решила бежать дальше, не обращая на него внимания. Но потом все же остановилась.

Рядом с ней затормозил черный «Пассат». Водитель, перегнувшись через пассажирское сиденье, открыл дверцу.

— Ну, давай, садись быстрее!

Это был Мануэль.

Соня села вперед.

— Я и не знала, что у тебя есть машина.

— Не все мужчины хвастаются своими автомобилями.

Дворники на стекле работали в ускоренном режиме, но не поспевали за потоками, в которых расплывались дома.

— Только о погоде — ни слова, договорились? — сказал Мануэль.

— Хорошо. О погоде говорят туристы и хозяева гостиниц.

Еще перед дверью процедурного кабинета Соня почувствовала неладное. Изнутри шло какое-то прозрачное цветное излучение, но она пока не могла определить его цвет.

Она медленно нажала ручку вниз и осторожно вошла.

На массажном столе лежала женщина, накрытая по самую шею простыней и озаряемая калейдоскопом световой установки. Она лежала на животе. Соня не могла видеть ее лица.

Исходившее от нее излучение, доминировавшее над остальными тонами, окружало ее цветной тенью. Это был жидкий ультрамарин.

Соня сразу же поняла, кто эта женщина.

9

— Соня, не уходи!

Вероятно, она почувствовала, что Соня готова развернуться на месте и уйти.

— Тебе совсем необязательно делать мне массаж. Я просто хочу с тобой поговорить.

Все тот же тон. Дружелюбный, но не терпящий возражений. И так же, как прежде, этот тон принес ей желаемый результат и на этот раз: Соня закрыла дверь и прошла к изголовью массажного стола.

И вот она лежала перед ней, положив голову на скрещенные руки и отвернув в сторону лицо.