Лаура умирала от желания увидеть его снова. Теперь она наконец почувствовала, что готова к настоящим отношениям, к тому, чтобы вложить в них всю себя. Но ее по-прежнему пугали многие вещи. Она знала, что ей неизбежно придется рассказать ему о «даре», и все время гадала, как он отреагирует, будет ли достаточно открыт, чтобы принять то, что не сможет до конца понять. Она надеялась, что так и будет…

От этих мыслей ее отвлек приглушенный вздох открывающихся дверей. Лаура едва не пропустила свою остановку. Вскочив с сиденья, она выбежала из автобуса за мгновение до того, как тот тронулся с места.

* * *

Услышав дверной звонок, Эстер Лиментани подошла к двери. При виде Лауры на лестничной площадке ее печальные глаза расширились от удивления.

– Синьорина, я не ждала вашего визита…

– Да, вы правы. Простите, что я пришла вот так, без предварительного звонка, но мне очень хотелось поговорить с вами.

– Кажется, я слышала ваше имя по радио сегодня утром, но не помню, в связи с чем… Или я ошибаюсь? – сказала пожилая женщина, посторонившись, чтобы пропустить ее внутрь.

– Не беспокойтесь, ничего важного не произошло, – быстро ответила Лаура и направилась к войлочным тапочкам, не дожидаясь напоминания.

– Я нашла их, представляете? – объявила она, как только они снова оказались сидящими друг напротив друга в полумраке гостиной.

Эстер Лиментани в ответ посмотрела на нее тусклым взглядом.

– Амоса и его сестру. Мне наконец-то удалось выяснить, что с ними стало.

– Неужели?.. – И без того слабый голос женщины истончился до того, что казалось, будто он вот-вот надломится.

– Они умерли – но не в тот день на вокзале, и не в поезде до Освенцима, куда так и не попали. Они прожили еще много лет. Конечно, это было тяжело. Они страдали, да, но и радовались тоже.

Эстер Лиментани молчала, теребя ожерелье из бутылочных крышек, которое она носила на шее.

– Не спрашивайте меня, откуда я это знаю, – продолжала Лаура, положив руку ей на колено, – но могу сказать вам, что Амос тоже никогда не забывал о вас. Он любил вас. Его последняя мысль перед уходом была о вас.

– Я не понимаю… не может быть, чтобы… – заикаясь, растерянно пролепетала Эстер.

Лаура наклонилась и, достав из сумки экземпляр «Робинзона Крузо», протянула его ей.

– Амос хотел, чтобы он был у вас.

Пожилая женщина взяла старый, потрепанный том пальцами, скрюченными от артроза, и на ее морщинистом лице отразилось изумление. Затем она открыла книгу и прочла имя владельца, написанное на первой чистой странице. Имя ее первой потерянной любви. Погладила обложку, сияя глазами, затем прижала книгу к груди и тихонько заплакала.

Лаура терпеливо ждала, пока синьора Лиментани выпустит все свои слезы. Ей стоило больших усилий сдержать свои, которые так и норовили хлынуть из глаз под воздействием эмоций Эстер, настолько бурных, что ее душевные барьеры не могли их сдержать.

После этого девушка рассказала ей о своем проекте и о том, какую роль, как она надеялась, сыграет в нем синьора Лиментани.

* * *

Адреналин, бурлящий в его жилах, не позволял ему сидеть на месте. Уже несколько часов Меццанотте носился по вконец запущенной квартире, как шарик для пинбола, убирая ее и приводя себя в порядок в состоянии нервной эйфории, одновременно размышляя о последствиях своего открытия. Обманывал ли он себя или действительно наткнулся на зацепку – фактически первую, – которая обещала пролить свет на убийство его отца?

Собрав пустые бутылки и банки, засунув грязную одежду в стиральную машину, вымыв посуду и пропылесосив, Рикардо теперь собирался помыть полы.