Началась «большая зачистка», объявленная комиссаром Далмассо. За два дня до этого квестор устроил большую облаву, и были запланированы последующие. Масштабная операция, в которой участвовали около ста офицеров, кинологи и криминалисты, конные полицейские и даже вертолет. Входы в Центральный вокзал и метро были перекрыты. Сотни опознаний и личных досмотров привели к десяткам арестов нелегальных иммигрантов и толкачей, а также к изъятию изрядного количества наркотиков, нескольких ножей и пистолета. Что касается сотрудников «Полфера», то они максимально усилили патрульную службу на участке, одним из координаторов которой был Меццанотте, и начали проводить политику нетерпимости. КПЗ участка уже трещала по швам, а на столе Рикардо стопка отчетов о преступлениях, обвинительных заключений и различных протоколов достигла тревожных размеров. Однако у него сложилось впечатление, что конкретных результатов достигнуто очень мало. В результате этих операций торговля перемещалась на несколько улиц в сторону, но через несколько дней все продолжалось как прежде. Это было похоже на бросание камней в пруд: раздавался всплеск, по воде на несколько мгновений расходились концентрические волны, а затем поверхность становилась совершенно гладкой и неподвижной, будто ничего не произошло. Возможно, Раймонди, глава Центра социальной помощи, который в своем интервью резко раскритиковал макси-рейд, был прав. Перед лицом проблем такого масштаба одних репрессий оказалось недостаточно.

Была половина шестого вечера пятницы 25 апреля, стоял теплый весенний вечер. Меццанотте устал и нервничал. И без того тяжелый день осложнялся еще и необычайным наплывом людей, привлеченных в Милан демонстрацией в честь Дня освобождения. Он не чувствовал себя подходящим для такой деятельности, и ему ужасно не хватало детективной работы. Сразу после перевода Рикардо попросил Далмассо о назначении в небольшую команду криминальной полиции отдела. Два наиболее интересных расследования, проводимых в настоящее время, касались незаконного оборота наркотиков из Франции через курьеров, путешествующих, набив желудки кокаином, и краж меди на железной дороге. Возможно, это покажется неожиданным, но данный металл, считающийся отличным проводником электричества и легко поддающийся переработке, пользуется большим спросом на черном рынке, настолько, что его прозвали «красным золотом», а металл, используемый для железнодорожных кабелей, отличается своим качеством и чистотой. Однако об этом и слышать никто не хотел. Далмассо объяснил ему, что в той деликатной ситуации, в которой он оказался, не следует выставлять себя напоказ, и отфутболил его – иначе и не скажешь – в патрульную службу.

Его смена почти закончилась, и Рикардо проводил последний обход перед тем, как отправиться домой, где его, как пить дать, встретит Аличе, обиженная из-за пропущенных выходных в Лигурии. Он покинул вестибюль билетной кассы, миновал Вагонную галерею и вышел наружу. Издалека увидел справа от себя скопление людей у одного из двух фонтанов, расположенных по обе стороны фасада, вода в которых, когда они работали, извергалась изо ртов двух приземистых каменных масок. В небольшой толпе стояли двое мужчин в серо-голубой униформе – вероятно, кто-то из его патрульных, – поэтому Рикардо двинулся в ту сторону. Подойдя ближе, он заметил нескольких завсегдатаев вокзала, включая Генерала и Амелию. Расположившись полукругом, склонив головы, словно в оцепенении, они рассматривали что-то на земле. Генерал, которому, должно быть, надоело стоять на месте, оторвался от группы и, хромая, направился прочь. Заметив Меццанотте, подхромал к нему, отсалютовав по-военному в знак приветствия.