Зария заткнула уши пальцами, словно отгора­живаясь от ревнивых мыслей, и заходила по комнате. Почему она так волнуется? Какое пра­во она имеет возражать против этого? Никако­го!

Они с Чаком встретились, как корабли в океане. Она сама говорила ему об этом. Он ответил, что она для него – как спасательный шлюп. Однако не он, а она, Зария, сейчас мо­лит его о помощи, чтобы он чуть дольше по­был с ней и она чуть дольше могла опираться на него. Зария посмотрела на настенные часы. Был почти час ночи. Она медленно разделась, натя­нула ночную рубашку и легла. Не имело смысла ждать, когда остальные начнут спускаться к се­бе в каюты. Сегодня у них праздник, как выра­зилась Кейт, но никто не хотел видеть на нем ее, Зарию. Внезапно ее глаза наполнились слезами, но она решительно смахнула их.

«Нельзя жалеть себя, – сказала она себе. – Что бы ни случилось, я встретила Чака. Пусть будет то, что будет, но я люблю его и буду лю­бить всю свою жизнь».

Должно быть, с этой мыслью она и заснула. Сон ее так перемешался с явью, что она не уди­вилась, когда, открыв глаза, увидела присевше­го на постель Чака. Он приложил палец к ее гу­бам, показывая, что нельзя говорить громко.

Она сонно смотрела на него.

– Нам надо вести себя очень тихо, – про­шептал он, – не то кто-нибудь нас услышит. Извините меня за вторжение, но это един­ственный способ поговорить наедине.

Какое-то время ей казалось, что она еще спит. Он молча смотрел на нее, сняв очки. Она видела его спокойные серые глаза, которые, ка­залось, проникали ей в душу и видели, как рвется она навстречу ему.

– Вы хорошо повеселились? – спросил она сама не зная зачем еще сонным, теплым, счаст­ливым голосом, потому что в действительности это не имело значения, ведь сейчас он был ря­дом с ней.

– Мне очень не хотелось будить вас. Во сне вы выглядели такой юной, такой невероятно юной, – немного удивленно проговорил он.

Привстав, она взглянула на часы. Было четы­ре часа утра.

– Как поздно! – воскликнула она.

– Я не решался прийти пораньше, – объяс­нил он. – Боялся, что они еще не уснули.

Она с трудом вспомнила, о чем собиралась поговорить с ним.

– Послушайте… – начала она. Он склонил голову так, что его ухо почти касалось ее губ.

– Говорите потише, – сказал он. – Если они узнают, что я у вас, они подумают что-нибудь нехорошее или решат, что мы что-нибудь зате­ваем против них.

Она быстро рассказала ему все, что услышала в каюте мадам Бертин, когда ее считали спя­щей. Чак не удивился. Когда наконец он под­нял голову и посмотрел ей в глаза, она увидела улыбку на его лице.

– Не волнуйтесь, – сказал он. – Предоставь­те все мне.

– Но я не могу успокоиться, – ответила она. – А вдруг – вдруг они что-нибудь с вами сделают?

Она остановилась, но тут же продолжила:

– Наверное, когда мы приедем в Алжир, вам лучше сразу уйти отсюда и ехать к матери.

С ее стороны это было самопожертвование, но она не могла поступить иначе, потому что слишком любила его. Ей хотелось спасти его. Он должен уйти. Пусть она останется одна, и будь с ней что будет.

– Предоставьте все мне, – повторил он. – Не думайте об этом. Ведите себя естественно и приготовьтесь выступить в качестве секретаря мистера Вирдона.

– А как же вы? – спросила она.

– Я смогу позаботиться о себе, – ответил он.

– Вы… уйдете?

– Нет, если только меня не вынудят.