В то утро Касс получила по почте письмо от матери. К посланию были приложены пять фунтов.

«Прости, дорогая, не могу дать тебе больше. Купи себе что-нибудь к свадьбе, хотя мы с Майлзом и не одобряем твой выбор. Но я все равно желаю тебе удачи, милая, и надеюсь, что ты не станешь жалеть о своем решении. Впрочем, генерал уверен в обратном. Как только устроишься на новом месте, можешь заехать или прислать кого-нибудь за оставшимися вещами. Я уговорила Майлза, он не против».

Касс без стеснения прочитала эту коротенькую записку вслух, пока они с подругой ехали к площади Расселл.

— Очаровательно! — фыркнула она, закончив чтение. — Конечно, именно так мать должна поздравлять свою дочь накануне ее свадьбы.

— Я ее не понимаю, — возмущалась Лиза. — По-моему, все это ужасно!

— О, она никого не видит, кроме своего Майлза, с самой их первой встречи. Ты не поверишь, какая она раньше была милая, когда папа был жив, — вздохнула Кассандра. — Я же помню. Просто ужасно, как люди могут меняться под дурным влиянием.

— А разве женщина должна так безропотно выполнять приказы мужа?

И подружки принялись обсуждать свою любимую тему. В конце концов Касс сказала, что ни одна земная женщина не смогла бы устоять перед генералом, а уж тем более ее бедная мама.

— Только не говори мне, что твоя мама почувствовала к нему сексуальное влечение! — захихикала приятельница. — Ты шутишь!

— Подожди, мне нужно купить кое-что для кухни, — прервала беседу Касс, вспомнив трогательные мамины пять фунтов. — Его высочество, по крайней мере, разрешил мне забрать мой стул, книжки, ковер и другие мелочи. В том числе, кстати, и довольно ценную небольшую картину, которую еще папа мне подарил.

Едва войдя в квартиру, которая теперь целиком принадлежала влюбленным, обе девушки замерли на пороге в замешательстве. В недобром молчании они озирались вокруг. Несмотря на весь их энтузиазм и бодрый настрой, увиденное вызвало у них чувство тихой паники.

Мисс Хейес всегда недолюбливала Барни Диксона — даже Кевин жаловался ей, что парня чуть ли не силком приходится заставлять мыться. А уж когда приятель уехал в Бельгию, Барни и пальцем не пошевелил, чтобы хоть немного прибраться или расчистить себе жизненное пространство.

Квартира представляла собой хаос. Толстый слой пыли лежал повсюду, в комнатах валялись обрывки бумаги, веревки, старые газеты и журналы, буквально устилавшие полы. Подружки смотрели раскрытыми от ужаса глазами на измятые пыльно-серые занавески и коврики, залитые вином и соусами; мебель была дешевая и сильно поцарапанная. Пепельницы, полные окурков, и немытые стаканы стояли повсюду. Смятое покрывало на диване было совсем не в тон с занавесками. Даже каминные часы стояли и стекло в них треснуло.

А что касается кухни, с ее старой проржавевшей раковиной, то при виде творившегося там безобразия у Касс вырвался стон отчаяния. Кухня выглядела еще хуже, чем комнаты. На маленькой доске рядом с раковиной горой громоздилась грязная посуда. Мухи с жужжанием кружили вокруг открытой банки со сгущенкой. В раковине лежали пустые бутылки.

Если бы у девушки был другой характер, она бы просто разрыдалась и бросилась вон из квартиры — из ее нынешнего дома!

— Кошмар! — прошептала она чуть слышно. Потом они с Лизой переглянулись и разразились смехом. Обстановка сразу же разрядилась.

— Да, сюда надо бы пригнать целую армию мойщиков, — сказала Лиза, пожав плечами. — Давай вызовем нашего генерала.