Элспет поспешно отвела глаза и уставилась на свои стиснутые руки. Ее щеки горели, как в лихорадке.

Она задавалась вопросом, права ли была ее мать.

— Страсть, — говорила Мораг Стюарт, — это блюдо, которое сначала пышет жаром, а потом остывает, становясь холодным, как могила. Брак, устроенный родителями — это котел, который медленно кипит на слабом огне. Равномерно подогреваемый бульон очень питателен и согревает все тело.

Элспет не знала, как она станет делать то, чего, по словам матери, ожидает от нее муж. Это было недопустимо интимно.

Разумеется, она видела, как спариваются лошади, да и собаки тоже. Но девушка не подозревала, что люди занимаются такими же… примитивными вещами, что и животные.

А теперь ей придется делать это с едва знакомым мужчиной.

Воцарившаяся тишина прервала глубокие размышления Элспет, вернув ее к действительности. Похоже, священник задал ей какой-то вопрос и теперь ожидал ответа. Девушка растерянно заморгала. Что же он сказал?

Внезапно двойные двери нефа распахнулись и в проеме возник мужчина верхом на большой черной лошади. Его силуэт отчетливо вырисовывался на фоне неба. Замерев на мгновение, всадник пустил коня галопом и понесся к алтарю.

— Безумный Роб! — раздался чей-то крик.

Половина лица наездника была выкрашена в синий цвет. Его ярко-синие глаза горели решимостью. Темные волосы растрепались, а на лице застыла гримаса ярости, и в самом деле наводившая на мысль о безумии.

— Это Мак-Ларен! — закричал кто-то еще.

Жених Элспет молчал, на его щеке подергивался мускул.

Ее отец протянул руку к уздечке, но Мак-Ларен что-то скомандовал, и конь взвился на дыбы, вскинув в воздух передние ноги. Затем он обрушил их на пол и принялся лягаться задними копытами. Гости попятились, спасаясь от смертельно опасных ударов.

Не веря собственным глазам, Элспет наблюдала за тем, как из перевязи на спине всадник выхватил длинный клеймор и прижал лезвие к груди Лахлана Драммонда. Как будто Безумному Робу было недостаточно того, что он въехал в церковь на лошади. Ему нужно осквернить святое место еще и оружием. Все остальные мужчины сложили свои мечи и кинжалы за дверью, сорванной Мак-Лареном с петель.

Элспет не удивилась бы, если бы Всевышний поразил святотатца вырвавшейся из алтаря молнией.

— Только пошевелись, малыш Лахлан, и я снесу тебе голову, — произнес Безумный Роб так учтиво, как будто предлагал Драммонду тарелку с теплыми булочками.

Затем он свесился с седла и, подхватив свободной рукой Элспет, уронил ее на свои покрытые килтом колени.

Девушка была настолько потрясена, что даже не испугалась. Воздух со свистом покинул ее легкие. С одной стороны от нервно перебирающей копытами лошади болтались ее голова и руки, а с другой — ноги. Элспет не могла возмутиться, поскольку ей никак не удавалось перевести дыхание, но изо всех сил пыталась высвободиться и принять более достойную позу.

— Замри, девушка, а не то моя рука может дрогнуть и я ненароком отхвачу кусочек от твоего жениха.

Теперь Элспет стало по-настоящему страшно. Она застыла и, подняв голову, посмотрела на Лахлана. Лезвие меча безумца скользнуло к его подбородку. Ее жених не сводил черных глаз с лица Безумного Роба.

— А теперь, Драммонд, я тебя покину, — продолжал Роб таким рассудительным тоном, как будто обсуждал выпас скота или погоду. — Если ты готов со мной сразиться, можешь забрать свою невесту из Кэстил Даб. Но не вздумай показаться до конца месяца. Если ты явишься за ней раньше или погонишься за нами сейчас, мне, возможно, придется ее убить.

Элспет не видела лица своего похитителя, но услышала злобную усмешку в его голосе.