Перед одной из дверей, ведущей в какую-то кладовку в конце коридора, толпились люди. Вопила пожилая женщина в грязной одежде, по виду уборщица или посудомойка. Была она неказистой, нескладной — типичная тетка из простонародья. Ее лицо исказил жуткий, отталкивающийся от стен вопль:

— Я заглянула прибраться... а там он... он!.. — хрипела и кричала она.

Дверь в кладовку была распахнута настежь, и на ней... был подвешен Зайхер Фонарь. Он был прибит к деревянной крестовине двери и висел так, словно находился на кресте. Руки его, со вбитыми в них длинными ржавыми гвоздями, были раскинуты в стороны, ноги тоже были прибиты. Горло — перерезано. Кровь из этой жуткой раны на горле текла потоком на пол, оставляя пенистый, страшный ручей, собравшийся у противоположной стены в обширную лужицу. Зайхер был мертв. Его глаза закатились под широко раскрытыми веками. Это был страшный взгляд мертвеца, пристально вглядывающегося в мир живых.

Пробившись в первые ряды собравшихся зевак, Володя уткнулся взглядом как раз в эти застывшие, закатившиеся глаза, от которых у него пошел мороз по коже.

Появилась полиция, охрана клуба принялась выталкивать из коридора людей. Важный полицейский чин в штатском раздавал приказы на все стороны. Володя попытался отыскать в толпе Вальку Карася, ведь именно он вызвал Зайхера, но его нигде не было.

Оказавшись в зале вместе со всеми остальными, Сосновский занервничал. В нем взыграл репортер. Поэтому он вернулся в коридор, назвался охраннику, караулящему место убийства от зевак, репортером «Одесских новостей» и потребовал встречи с начальством.

— Я не собираюсь общаться с репортером! — К Володе с важным видом выплыл какой-то чин в штатском. Но под важным видом прослеживалась растерянность и напряжение, и Сосновский знал почему. Этот человек был новичком в полиции, он не умел заниматься расследованиями и теперь страшно перепугался того, что произошло.

— Я знал этого человека, — сказал Володя, — его звали Зайхер Фонарь, и он был в банде Михаила Японца.

— Вор, — оживился полицейский чиновник.

— Он был вором и работал с Японцем, — начал Володя, — но он...

— Отлично! — чин радостно потер руки. — Значит, разборки! Разборки воров! Так и запишем!

— Нет! — Володя пришел в ужас от того, как были поняты его слова. — Нет, это не так! В криминальном мире так не убивают! Никогда так не убивают бандиты!

— Много вы об этом знаете! — фыркнул полицейский чиновник.

— Я знаю как репортер! Я изучал мир криминала! Там другие нравы, там никогда не поступают так! — Володя был просто взбешен и не знал, как сказать еще.

— Чушь! Это явно воры чего-то не поделили между собой, местные разборки, — чиновник пожал плечами. — Уходите, мне надо работать. Повторяю: я не собираюсь общаться с репортером.

Разговор был бесплодным. Настаивать было бесполезно. Но Володя оживился — он решил написать статью. Это был отличный повод вернуться к работе, и судьба словно подарила ему еще один шанс.

Глава 6

Двигаясь медленно, Володя спускался по Канатной улице вниз, к порту. Было многолюдно. Некоторые кварталы еще не успели убрать: там были остатки «баррикад», камни, вывороченные из мостовой, — свидетельства проходивших совсем недавно в городе уличных боев. Это задерживало движение людей, по улице было довольно сложно пройти.

Шагая по Канатной, Сосновский подумал, что почему-то редко забредал в эту часть Одессы. Вдруг его внимание привлекли дорогие автомобили «форд» и «мерседес», выставленные в открытой стеклянной витрине автомобильного салона.