Но ведь Толик еще может появиться, если не сидит уже за столом…

Хаблак еще раз оглядел чайную. Вроде, нигде нет… Вон, правда: в противоположном углу едят кашу двое, и один брюнет…

Хаблак вытащил пачку сигарет, похлопал по карманам, словно ища спички, и, не найдя, вразвалку подошел к столику Осташевича.

– Разрешите прикурить… – взял коробок, сделал вид, что прикуривает, и незаметно сунув спички в карман, пошел к выходу. Остановился возле умывальника, отгороженного от зала ситцевой занавеской, заглянул в коробочку и вытащил из нее две бумажки. Одна – билет на теплоход, на другой красивым, вероятно, женским почерком выведено: «Вечером садитесь на теплоход „Вячеслав Шишков“. Деньги получите там». Никакой подписи, никаких пояснений. Хотя, в конце концов, какие тут могут быть пояснения? Длинноногая девушка передала распоряжение Толика, она могла прямо принести деньги, но, наверное, Толику хотелось узнать о разговоре Рогатого с Булавацким.

Пассажирский теплоход «Вячеслав Шишков» отходил из Херсона в Киев в восемь вечера. Как выяснилось, Толик не поскупился и приобрел Осташевичу билет в каюту первого класса. Билет был до Запорожья – теплоход прибывал туда на следующий день, и времени для разговора с Осташевичем у Толика было вдоволь.

Летом билеты на пароход раскупались за две недели вперед, и достать каюту первого класса было невероятно трудно. И все же во второй половине дня драгоценный билет уже лежал в кармане у Хаблака, а Романика и еще один оперативник достали места во втором классе. Сотрудники управления внутренних дел связались с капитаном теплохода, и тот обещал помочь Хаблаку.

Хаблак был едва ли не первым пассажиром, поднявшимся по трапу «Вячеслава Шишкова». За ним с небольшим чемоданом в руке – Осташевич, несколько поодаль держались Романика с помощником. Как и договорились с капитаном, Осташевич с Хаблаком незаметно вошли в каюту третьего помощника; иллюминатор ее выходил как раз на трап – прекрасное место для наблюдения.

Пассажиров было много, на причале образовалась толпа. Двое контролеров – штурман и матрос – проверяли билеты у пассажиров. Осташевич из-за занавески следил за ними. Мужчины и женщины, старики и дети – все толпились возле трапа, стараясь быстрее попасть на теплоход, нервничали и толкались.

– Посмотри на того, за бабушкой с двумя корзинками, – подтолкнул Хаблак Осташевича. – Толик?

– Нет… – покачал тот головой.

– А вон – правее трапа?

– Нет.

– А тот, что ведет мальчика за руку?

– Нет.

Это однообразное «нет» начало уже раздражать Хаблака, но вдруг Осташевич оживился и осторожно высунулся из-за занавески.

– Вот – баба! – восхищенно воскликнул он. – Видите?

– Кто? – не понял Хаблак.

– Левее, чуть левее… Видите – блондинка в зеленом платье? Она сегодня приходила в чайную.

Теперь и Хаблак узнал утреннюю длинноногую красотку. Но кажется, утром она была брюнеткой? Однако, подумал он, ведь существуют парики и десятки иных способов сделаться рыжей, каштановой, даже зеленой. А Осташевич сразу узнал подругу Толика. Хотя без наблюдательности – какой же это вор? А Рогатый к тому же еще и «домушник», а там все время следи, запоминай – основа, так сказать, «профессии».

Блондинка в зеленом платье приближалась к трапу. А где же Толик?

– Смотри внимательнее, – приказал Хаблак Осташевичу.

– Нет, – сокрушенно покачал головой тот. – Толика не вижу.

– Еще придет… – сказал Хаблак, но без уверенности.