– Да, – ответил он, садясь рядом и обнимая ее за плечи. Он прижался щекой к ее волосам, пахнущим приторным, липким парфюмом и чувство, проснувшееся в душе, стало отчетливее.

– Вик?.. Вик, ты не хочешь… умереть? Я хочу. Каждый день. Я не понимаю, зачем мне жить. Меня никто никогда не любил после тебя. Меня никто не будет любить. И ты… ты давно меня не любишь. Зачем это все? – прошептала Лера.

– Я люблю тебя, – искренне сказал он. – Я не хочу умирать, Лер. И ты… не хочешь. Мы никогда не умрем.

Он по прежнему не видел ее взгляда, но почувствовал, что она ему поверила. В ту ночь они уснули рядом, и до утра смотрели каждый свой пустой черный сон.

С тех пор что то изменилось в его жизни. Он по прежнему курил на кухне по утрам, и Лера по прежнему варила ему кофе. Но с той ночи она перестала быть декорацией, деталью, которую следовало наполнять смыслом. Она сама нашла свой смысл, напомнила ему, что он человек, что он еще жив и способен кого то любить. Но теперь его любовь была совсем иной.

Через несколько дней он заставил Леру пойти в салон и обрезать волосы. Каждый месяц она осветляла их дешевой краской и не особенно заботилась об их состоянии. Его раздражала эта неопрятность. Ей шло каре. Он не стал настаивать на том, чтобы она перестала красить волосы, но выбрал для нее другой, более мягкий оттенок. В конце концов с белыми волосами она выглядела больше похожей на его сестру, а с короткой стрижкой исчезло последнее туманное сходство с Мари.

Он выбросил все Лерины вещи, от белья до зимней куртки. Новые они покупали вместе. К зиме он купил ей дубленку с воротником из седой лисы. Вместе с вещами он выбросил всю косметику и парфюм – его раздражала сладкая липкость ее духов, к тому же этот запах напоминал ему о Рите. Подобрал строгий классический аромат – смесь бергамота, жасмина и ветивера.

На его глазах Лера из уставшей, озлобленной девушки с погасшим взглядом превращалась в хищницу, полную сдержанной, смертоносной красоты. Лера казалась ему красивее Мари и гораздо опаснее. Мари не так ненавидела жизнь. Мари была не так похожа на него. Поэтому Мари он убил, а Лере дал новую жизнь. Может быть не ту, которую она сама хотела. Но его мало волновали ее желания.

Виктор настоял на том, чтобы сестра пошла в университет. Здесь он не вмешивался в выбор, но, когда она выбрала факультет психологии ощутил, как что то довольно шевельнулось в его душе. Она выбрала правильно.

Жизнь постепенно наполнялась красками. Вернулся вкус кофе и табака, снова обрела значение температура воды.

Все чаще Лера засыпала с ним в одной кровати, и в ее объятиях ему удавалось спасаться от кошмаров. Между ними не было ничего, кроме этих объятий, но все чаще мимолетные романы завязывались у Виктора с коротко стриженными блондинками. Он замечал рядом с сестрой высоких и светловолосых мужчин и только горько усмехался. Ему не хотелось нарушать воскресшие чувства подобной связью. Ему нужна была сестра, а не любовница.

Но после того, как он нашел утешение в любви к сестре, его стали меньше тревожить голубоглазые девушки с пепельными волосами, которых он встречал на улице.

Но весной город тонул в сирени. В первый раз Виктор просидел дома две недели, пока цветы не облетели и ветер не разнес лепестки по дорогам. На второй май в родном городе он встретил Дару.

Дару, похожую на Ришу, словно она была ее родной сестрой. Но в Даре не было и следа Ришиной покорности. Она смотрела на мир голубыми глазами цвета льда, а не весеннего неба.

Дара была хуже следа красной помады на салфетке. Она раздражала его, рушила его стылое апатичное забвение и не давала ничего взамен. Не хотела играть роль, которую он ей отвел, имела на все свое мнение и не ломалась. И ни Лера, ни книги, ни алкоголь, ни таблетки, которые он попросил у Дмитрия, не могли погасить эту вспыхнувшую злую, мутную страсть.