– Мой обожаемый брат, позволь тебе напомнить, что ты в доме не один! – раздался из за двери голос Леры.

– Проваливай! – рявкнул Виктор, ударив кулаком по косяку.

– Будешь топиться – дверь открой, чтобы ломать не пришлось, – попросила Лера.

Мартин услышал удаляющийся звук шагов и хлопок кухонной двери.

– Я не хочу это заканчивать потому, что это ничего не изменит. Ты, Мартин, привык мыслить категориями непроходимой… честности. Если я такой плохой и опасный – должен убить себя, и все будет хорошо. Но ты берешься судить, не зная всей правды. И не видя всей картины…

«И чего же я не вижу?»

– Все узнаешь… Скоро все узнаешь, Мартин.

Виктор с трудом поднялся с пола. С волос и рубашки еще стекала вода. Он уперся лбом в дверь и закрыл глаза.

Мартин с изумлением следил за тем, как меняется его состояние. Раскаяние, усталость и боль становились все сильнее и сильнее, и где то рядом вспышками фейерверков зажигались другие чувства. Горькая нежность, любовь, тяжелая и мучительно обжигающая, постепенно нарастали, словно свет, разгорающийся в темной комнате.

Это не его чувства. Не его раскаяние, не его усталость, любовь и боль. Но в этот момент Виктор жил ими, словно становясь другим человеком. Не виновником своих трагедий – невольным участником.

«Какого, черт возьми… он не только теряет над собой контроль и превращается в какую то безумную, злобную тварь, но еще и по желанию может испытывать чувства придуманного им человека?.. Мари была бы счастлива», – подумал Мартин, прислушиваясь к чужим эмоциям, стараясь не пропустить ни одной.

Виктор прятался. От себя самого и мира, в котором ему пришлось жить. Мартин вдруг с беспощадной ясностью понял, что произошло. Сначала Виктор, потеряв его, окончательно сошел с ума, оставшись без собственной совести, которую привык видеть в Мартине. А потом, осознав, что больше не может так жить, начал искать. Все искал прошлое – любимую, которая бросила, друга, которого предал. А когда не нашел – создал их сам. Создал Милорда на замену Мартину и влюбленную в него Нику на замену Рише.

Не люди.

Образы.

«Спектакль продолжается, не так ли, котятки?» – вдруг почудился ему мурчащий голос Мари.

Пока Мартин пытался разобраться, Виктор вышел из ванной и нетвердой походкой направился в спальню.

– Вик! – окликнула его с кухни Лера.

– Не сейчас, хорошо? – тихо попросил он ее, оборачиваясь.

– Опять?! Черт с тобой. Оксана! Оксана, надо убрать в ванной! Если там кровь – с кафеля оттирай лучше, а не как в прошлый раз!

– Почему опять я?! – раздался раздраженный голос из соседней комнаты.

– Потому, что я так сказала! – рявкнула в ответ Лера.

Все это Мартин слышал уже за спиной. Виктор зашел в комнату и закрыл за собой дверь.

Ника поднялась с пола бесшумно, словно отделившаяся тень. Мысль о том, почему она постоянно сидит на полу, мелькнула и погасла в воспаленном сознании. Если Виктор и не заставлял, она, наверное, испытывала отвращение к этой огромной кровати с кованым изголовьем в виде переплетенных цветов.

– А на этот раз ты пытался утопиться, – убежденно сказала Ника.

Виктор молча кивнул, с отчаянием глядя ей в глаза.

– И у тебя, очевидно, не вышло. Он помешал или ты вспомнил наш уговор?

Мартин внимательно смотрел на лицо Ники и все сильнее сжимал косяк, чувствуя, как в пальцах и запястье медленно разгорается боль. Раздался тихий, жалобный скрип. Мартин не обратил на это никакого внимания. Он был готов выломать косяк и швырнуть обломки в проем, если бы только была надежда, что хоть один из них по настоящему прилетит Виктору в голову.

Ничего не осталось от угрюмой и усталой девушки, которую он увидел в первый раз.