— «Глаза» Чужих самоликвидировались. Остальные два ребята Ивара ухитрились выколупать целыми и невредимыми.

— Он вышел, идет к лифту, — прогнусавил динамик рации голосом Захарова. — В помещении, куда он входил, остался непонятный предмет. Пробуем исследовать дистанционно.

Никита, тоже вслушивающийся в писк раций, махнул рукой: «За мной».

Вышли в коридор, залитый теплым золотистым светом люминесцентов, утопая в пружинящем покрытии пола, проследовали мимо каюты Уве с листом пластпапира «Капустники отменяются», мимо дверей с номерами и указателя «К лифту». Никита вдруг остановился и вернулся к предпоследней двери, остановился, в задумчивости потирая лоб.

— Это каюта Фло, — сообщил он негромко. — Флоренс Дженнифер… Вот бы войти… — Он не договорил, отпрыгивая в сторону с пистолетом в руке.

Дверь каюты Флоренс открылась рельефным узором и скользнула вверх, открывая вход.

— По-моему, нас приглашают войти, — сказал Пинаев, опуская свой «универсал».

Никита был уже у двери, заглянул, постоял несколько мгновений, словно прислушиваясь к чему-то, и бесшумно скользнул внутрь.

— Зайди-ка, — пригласил он через минуту.

Пинаев проводил взглядом оперативника из захаровского отделения, не обратившего на них внимания, и переступил порог жилища мисс Дженнифер, произведшей на него в свое время глубокое впечатление.

Комната была круглой, с конусовидным потолком фиолетового цвета, в центре стояла комплексная стойка «Иван-да-Марья» — кровать-шкаф-холодильник-видеоприставка, а рядом, на полу, знакомый перстень. И все. Ничего лишнего, говорившего о том, что здесь жила женщина, любившая красиво одеваться и умело следившая за собой.

— Однако! — сказал озадаченный Пинаев. — Никогда не поверил бы, что это каюта Флоренс! А как ты вошел? Она что же, дала тебе код распознавания своей двери?

Никита нагнулся и поднял перстень.

— Нет, дверь открылась сама, как только я пожелал войти. — Он повертел в руках перстень. — Неужели она предугадала мой приход? Честно говоря, я тоже не ожидал увидеть здесь… такой демонстративный аскетизм.

Камень перстня на его ладони высветил ало-желтую гамму и вдруг заговорил голосом девушки:

— Никита, мне некому довериться, и, хотя вся моя техника говорит мне обратное, хочу тебе верить.

Пересвет взглянул на изумленного Пинаева, открывшего рот, и жестом остановил его попытку заговорить.

— Не знаю, что это, как оно называется и откуда пришло… не верила, что может прийти ко мне… но если все получится, как я задумала, ты объяснишь мне, что со мной происходит. Правда, думаю, что эта запись не понадобится, но привычка рассчитывать на худший вариант сработала и на этот раз. Не объясняю ничего, поймешь сам… если ты не тот, за кого я тебя принимала все время до последнего момента. Если же я ошиблась, это не повредит никому, кроме меня, а я… всего лишь вещь, наделенная интеллектом, оформленная как женщина Земли и необходимая для решения одной-единственной задачи. Но к делу. Если я не появлюсь до девяти часов вечера в центре, то попробуйте прочесать квадрат северной климатической зоны второго Дайсона с координатами: сто один градус северной широты и девятый градус долготы в радиусе двухсот километров.

Перстень умолк, сверкнув гаммой сине-зеленых переливов света.

Пинаев машинально глянул на браслет видео: без четырех десять. Флоренс не вернулась к девяти, как задумывала.

— Почему она назвала себя вещью, наделенной… — начал Ждан, но Пересвет прервал его, подняв руку.