Они почти не разговаривали, хотя Кемпер дал шлем с ларингофонами и пассажиру. Лишь когда солнце зашло и внизу перестали встречаться огни — свидетели вторжения человека в жизнь гористой пустыни Невада, — Вирджин окликнул Алиссона:

— Не уснул, старина? Скоро будем на месте. Я там давно высмотрел площадку и на своем «ишаке» сяду даже с завязанными глазами, так что не дрейфь.

— А я думал, что придется прыгать с парашютами, — меланхолически пробормотал Норман.

Кемпер фыркнул.

— За всю жизнь я прыгал с парашютом всего два раза, третий уже лишний. Смотри вниз, справа по борту градусов десять.

Алиссон напряг зрение и через минуту в хаосе коричнево-черных бугров и рытвин под самолетом разглядел маленькое облачко зеленовато-желтого свечения.

— Что это?

— То самое, из-за чего я оторвал тебя от комфортного туалета. Держись крепче, сейчас немного потрясет.

«Ишак» резко завалился влево, нырнул вниз, показалось, что земля и вечереющее небо поменялись местами, но ненадолго. Когда Алиссон сориентировался, самолет уже катил по твердому грунту, подпрыгивая на ухабах. Пробежав метров двести, остановился. Кемпер выключил моторы, и наступила пульсирующая тишина.

— Жив?

— И весел, — вяло пошутил Норман. — Но встать уже не смогу.

— На место пойдем завтра. — Вирджин снял шлем и оглянулся. — Э, да ты совсем квелый, парень! Посиди, пока я поставлю палатку.

— К черту, — сказал Алиссон, проведший в воздухе в общей сложности одиннадцать часов с лишним. — Я усну и так. Разбудишь завтра к вечеру. Что там светилось так красиво? Связано с радиацией?

— Фон, конечно, выше, чем везде в пустыне, кроме «нулевых» точек но в костюмах, которые выдаются нам на время испытаний, пройти можно. Отдыхай и не забивай голову вопросами, сам все увидишь, оценишь и даже пощупаешь.

Алиссон кивнул и провалился в сон, как в яму без дна. Он не проснулся даже тогда, когда Кемпер перенес его из кабины в палатку и впихнул в спальный мешок, сняв только мокасины.

Летчик поднимался первым, и Алиссон видел только склон горы и подошвы его сапог. Оба обливались потом, облаченные в блестящие антирадиационные балахоны с яйцевидными шлемами, несмотря на включенные системы терморегуляции. Идти мешали россыпи крупных валунов, собиравшиеся в длинные моренные гряды.

Солнце еще не встало, но было уже светло, рассвет в горах наступал рано. Воздух на высоте полутора тысяч метров был прозрачен и чист.

— Не понимаю, — пропыхтел Алиссон.

— Ты о чем? — обернулся Кемпер.

— Не понимаю, зачем ты меня сорвал с места. По горам я мог бы полазить и у себя дома. Здесь нужны сильные ноги, а не умная голова.

— Не спеши, умник, уже немного осталось. Если бы не эти камни, мы были бы на месте давно.

— Это не камни — дропстоны. Эрратические валуны.

— Что-что? Какие валуны? Попроще объяснить не можешь?

— Принесенные и обточенные ледником. Видимо, ледник был мощный и растаял недавно — пару десятков тысяч лет назад.

Взобравшись на гребень перевала, Кемпер показал вниз:

— Вот оно, чуть ниже, прошу полюбоваться. Алиссон остановился рядом, перевел дух.