— В самом деле? Тогда почему мы стоим? Вперед!

Флоренс перекинула через плечо ремень плоской белой сумки и вышла первой. Шаг девушки был легок и быстр, комбинезон не мог скрыть ее грациозной женственности, и Никита усмехнулся в душе своей готовности следовать за Флоренс хоть на край света. «Вася» молчал — он, похоже, одобрял мнение хозяина.

Пройдя кабину лучевой дезобработки, они вышли в «бабье лето» Дайсона-2. У входа ждал трехместный пинасс голубого цвета, на крыло которого опирался молодой парень со скучающим лицом. Заметив Флоренс, он подобрался, не обращая внимания на ее спутника.

— Извините, по распоряжению администрации центра всем самостоятельным группам из соображений безопасности придаются проводники. Меня зовут Вальин, и я в вашем распоряжении.

«Вальин Гонсалес, мексиканец, двадцать девять лет, — прошептал «Вася». — Гравионик, стаж работы в Сфере — десять месяцев, числится в группе экспертов технологии».

Флоренс вдруг остановилась и с досадой щелкнула пальцами.

— Забыла оптику… Простите, вы не принесете из медотсека мою рабочую сумку? — обратилась она к парню, на которого явно подействовали ее колдовские чары. — Садитесь быстрей. — Флоренс ловко юркнула на место пилота, и через мгновение они были в воздухе. — Не понимаю, к чему эта перестраховка, к тому же для нашей прогулки третий — лишний.

Никита с любопытством посмотрел на раскрасневшуюся спутницу, заговорившую вдруг не свойственным ей игривым тоном, но Флоренс ответила насмешливым взглядом, и все стало на свои места. По-видимому, это было в ее манере: придать фразе смысл, которого на самом деле нет, и не опровергать его словами, рассчитывая на известную поговорку: сапиенти сат — умный поймет.

Цвета материковой, вернее, островной природы дайсоновских планет в южной зоне группировались вокруг желтой полосы спектра, поэтому пейзаж под аппаратом напоминал земной умеренных широт в период солнечной осени. Да и температура воздуха была близкой к осенней — плюс девятнадцать по Цельсию.

Пролетели над вудволловой рощей, напоминавшей останки какого-то архитектурного сооружения. В центре рощи на поляне стояла мечеть дайсов, окруженная цепочкой маленьких фигур. Пинасс оставил в стороне три мелких островка здешнего архипелага и взял курс в открытый океан. Вода под ним приобрела интенсивный янтарный цвет, и даже рябь волн не могла забить, засеребрить эту светящуюся медвяную желтизну. Иногда на поверхности воды встречались сиреневые и коричневые пятна водорослей, изредка в глубине можно было заметить косяки дайсонианских рыбозмей или подводные горы, а однажды по воде проплыли ослепительно белые ажурные кружева — колония живых цветов, заряженная электричеством.

Молчание не мешало Никите наблюдать за разворачивающимся ландшафтом и одновременно за сосредоточенной Флоренс, но ему все время казалось, что вместе с ними в кабине незримо присутствует кто-то третий, пытаясь осторожно заглянуть в мысли инспектора. Ощущение было субъективным, психологическим, потому что «Вася» молчал, но Пересвет доверял своей интуиции, своим инстинктам и повысил боеготовность, зная цену неожиданностям; он помнил попытку пси-прослушивания в каюте Уве Хоона в первый свой день на станции.

Внезапно Флоренс резко повернула и протянула руку вперед:

— Смотрите!

Пинасс догонял какую-то бесформенную массу, в которой Никита не сразу узнал… воздушный шар! В размерах шар больше, впрочем, напоминал банан, достигающий метров пяти, а под ним болтался небольшой предмет черного цвета.