— Carmen horrendum, — прохрипел Алиссон, пряча флягу. — Орет он знатно. Рассердился, наверное.

— Скорее, пожаловался сам себе на нашу тупость. Ведь явно хочет что-то сообщить, а мы не воспринимаем. Голова трещит… Наверное, не совпадают спектры излучений наших мысленных сфер. — Алиссон оживился. — Хорошо бы попробовать поговорить и со Стрелком.

Кемпер посмотрел на ворковавших сверхдраконов — Стрелок подполз к Тихоне и тыкался мордой в гребень на шее — и сделал еще один глоток.

— Благодарю покорно! Тихоня ему сейчас нажалуется, того и гляди — лучом своим поджарит. Хочешь — лезь один, если жить надоело, а мне ни к чему знать, о чем думает дракон.

— Познавать — это радость для того, в ком воля льва, — проговорил рассеянно Алиссон. — Я, пожалуй, рискну влезть на Стрелка… завтра.

Кемпер засмеялся, хлопнул друга по плечу и направился к лагерю, бросив через плечо:

— Пошли домой, лев, потом поговорим.

— Значит, по-вашему они читают мысли людей? — спросил скептически настроенный доктор Хойл, переглядываясь с коллегами, среди которых кроме Тиммери находились крупные ученые: зоологи, физики, биологи, ксенологи со всех концов света.

—  Ipso facto, — спокойно произнес Алиссон. Скорее, не читают, а воспринимают мысленные образы. Читать — значит понимать язык, а драконы слишком далеки от всего земного, чтобы выучить язык. Нет, они чувствуют наши мысленный движения и пытаются ответить, передать свои образы, но, боюсь вряд ли и мы поймем их, воспримем сообщение.

— Почему?

— Не берусь утверждать это априори, но диапазоны мысленных излучений человека и панспермита могут не перекрываться полностью, в таком случае передачи всегда будут сопровождаться шумом…

— Спасибо, понял.

Координациооный совет заседал в одной из военных палаток лагеря, достаточно теплой и просторной. Среди присутствующих находился и адмирал Киллер, олицетворявший собой силы безопасности лагеря и службу сохранения секретности исследований, хотя на полигон и были допущены ученые из многих стран.

После того памятного раза, когда панспермит Тихоня-Равана «заговорил» с людьми, Алиссон и Кемпер уже дважды совершали восхождения на живые горы суперзавров, в том числе, и на Стрелка-Индру, и оба раза воспринимали их мысленные — ксенологи предложили термин — пси-передачи, хотя понять в них ничего не смогли. Контакты были больше эмоциональными, чувственными, чем информационными, что породило в среде ученых массу дискуссий, считать ли панспермитов разумными существами, пусть и негуманоидного типа, или же «умными» животными, предрасположенными к приручению или дрессировке. Споры шли и вокруг сути термина «разум», в результате которых оппоненты нередко обвинялись в отсутствии такового.

Алиссон в спорах не участвовал, но имел свою точку зрения, основанную на идее Кеннета, который продолжал возиться со скелетом древнего суперзавра.

Идея состояла в том, что скелет выполнял несколько функций, среди которых опорная и двигательная были не главными, главной же была роль хранилища мозга! Не костного мозга, а подобного тому, который у человека помещался в позвоночнике и в голове.

— То есть ты хочешь сказать, что панспермиты обладают колоссальными запасами нервного вещества, — сказал ошарашенный Алиссон, будучи в гостях у Кеннета. — И в то же время этот «длинный» мозг не является носителем интеллекта.

— Абсолютно справедливо. Этот мозг нужен панспермитам для иных дел, кои нам еще предстоит выяснить.

— А Тимоти считает, что старый дракон сдох, а труп его усох и фоссилизировался.