– О чем?.. – наконец спросил Дэвид.

– Я думаю?

– Ага.

– Начистоту?

– Начистоту.

– Лично я решала, на каком месте лучше всего расстелить одеяло и приняться за еду.

– И все?

– И все. – Она взяла пакет с едой, одеяло и, скинув туфли, прыгнула на песок. – После трапезы поговорим, а? – Он кивнул. – Ну, вы идете?

– Минутку. Я следом.

Тень пробежала по лицу Кристины и пропала. Радостно вскрикнув, она принялась бегать по берегу.

Дэвид откинулся на сиденье, испытывая неприятное ощущение в груди. Дискомфорт не проходил, а, наоборот, усиливался. Он принялся ломать голову, что бы это могло означать, и потом понял – его затягивает ее мир, ее жизнь, и с каждой минутой это волнует его больше и больше. Волнует эта женщина, чьи поступки и чья гордость ввергли его в пучину страданий и фактически привели к смерти его друга. Волнует женщина, которая призналась в убийстве, эта женщина, попавшая в безнадежную ситуацию...

Это безумие, подумал он. Полнейшее безумие. Эту женщину ничто не ждет впереди – за исключением, возможно, тюрьмы. За скандалом ареста и суда – никакого будущего. Лорен щедро наделена от природы... талант, красота, целеустремленность, уверенность в себе. А что имеет Кристина Билл?

– Дэвид? – голос Кристины испугал его, и на миг он потерял ее из виду. Потом вдруг заметил через ветровое стекло. Она, положив локти на капот, изучающе смотрела на него. – Как настроение?

– Настроение? Лучше не придумаешь, – соврал он.

– Хорошо. А я вот думала, вы впали в транс или в депрессию из-за того, что я забыла про вас и приготовила обед сама. Как бы там ни было, он готов.

Дэвид кисло улыбнулся, сполз с сиденья и заковылял по песку к тенистой нише, где она расстелила одеяло.

Они молча принялись уничтожать все то, что обнаружила Кристина в кладовке – сардины, маринованные артишоки, вареные яйца, черные маслины, вермишель с сыром и португальский сладкий хлеб.

– Восхитительно! – насытившись, воскликнул Дэвид. – Разыграем последний артишок?

– Нет, спасибо, уже некуда. Он ваш, – она помолчала и, почти не меняя тона, продолжала. – Шарлотта не умирала от рака, ведь так? – скорее это походило на изложение факта, чем на вопрос.

Хватит изображать из себя средневекового рыцаря, подумал Дэвид. Неторопливо, пытаясь выиграть время для ответа, он опустил вилку в пустую банку и поднял голову.

– Вы имеете в виду результаты вскрытия, – сказал он. Она Проглотила комок, застрявший в горле, и кивнула. – Ну что же... простым ответом на ваш вопрос будет, вероятно, "нет". Вскрытие не обнаружило очевидного рака, хотя он мог бы развиться через полгода, год или даже два. Вот мой ответ на ваш вопрос.

Кристина хотела что-то сказать, но закусила губу и отвернулась. Без всякого предупреждения, неожиданно для самого себя, Дэвид резко произнес:

– Черт возьми, Кристина, не мучьте себя. Если вы хотите докопаться до истины, а я думаю, что хотите, – взгляните на дело со всех сторон, а не только с той, которая усугубляет вашу вину. Либо мы избираем жесткий подход под любым углом, либо все завершается на пустопорожней болтовне. Понятно?

Кристина с отсутствующим взглядом хрипло произнесла:

– Я чувствую себя никому не нужной... Я так всего боюсь... У меня нет никакой надежды.

Опять эти же слова. На этот раз Дэвид отвел глаза в сторону. Он не мог отделаться от чувства, что она права.