Моего папы больше нет.

Папа теперь на Небесах.

И он никогда не вернется.

Я конкретно опаздывала!

Я дышала короткими, рваными вдохами, пока бежала через длиннющий кампус Алабамского университета, изо всех сил стараясь не грохнуться лицом вниз.

Руки были забиты распечатками учебного плана по философии, которые меня попросили скопировать около часа назад – мое первое задание в качестве ассистента преподавателя.

Занятие должно было начаться буквально с минуты на минуту, но моя бесконечная полоса невезения привела к тому, что принтер в копировальном помещении решил сломаться, распечатав лишь половину страниц, он пропел лебединую песню в виде пронзительного хрипа и испустил механический дымок.

Копировальная находилась в другом конце университета, что и привело меня к нынешнему плачевному положению – стремительному бегу в совсем неспортивных оранжевых кроксах через огромный кампус в обжигающе-адской таскалуской сауне, более известной как типичный жаркий летний денек.

Я бросила быстрый взгляд на свое отражение в стеклянной двери.

Не хорошо. Совсем не хорошо.

Мои каштановые волосы напоминали кучерявую шерсть пуделя, пот на носу подталкивал широкие, классические британские очки в черной оправе спикировать с моего лица, точно камикадзе. А в коротком комбинезоне и белой футболке я ощущала себя как в бойлере.

Постоянно пасмурное небо Англии сейчас казалось привлекательным как никогда.

Сегодня все шло наперекосяк, поломанный принтер был уже вторым из моих несчастий, а домогательства моих сумасшедших подруг с утра – первым.

* * *

– Тога, тога, тога!.. – поднимая руки вверх при каждом слове и хихикая в паузах, громко скандировали Лекси и Кэсс. Они сидели на моей кровати и смеялись над тем, в каком отчаянии я пребывала в своей импровизированной тоге.

– Выглядит просто ужасно, – пожаловалась я, пытаясь хоть как-то пристроить простыню, чтобы она закрывала мои интимные места.

– Ты выглядишь горячо! У тебя нереальные сиськи, такие идеальные и округлые… – попыталась сделать комплимент Кэсс, вытягивая руки и изображая, как сжимает мою грудь. – Говорю тебе, Моллз, я обычно не по кискам, но для тебя в таком прикиде могу сделать исключение! Черт, у тебя аппетитные формы, детка!

– Кэсс! – резко отдернула я ее, закатив глаза. – Тебе действительно необходимо все это говорить?

– Ой, да расслабься, солнышко! Ты выглядишь потрясающе. И ты идешь сегодня, никаких отмазок! Не заставляй меня тащить тебя туда силком… потому что я это сделаю… если придется.

– Но…

– Никаких «но»! Мы обещали тебе веселую студенческую жизнь, а не повторение того гребаного дерьма, что было в Англии. И твой опыт начнется сегодня вечером.

– В Оксфорде было не так уж и плохо! И как будет проходить так называемый «опыт»? Сначала мне нужно будет присоединиться к чертову сестринству, а что потом? Коктейли с наркотой и выползание из клубов с разбитой мордой?

– Это можно устроить, но в основном «опыт» включает в себя кучу парней, секса, оргий, оргазмов… о, и экспериментов с точкой G. Знаешь, на самом деле ради этого и идут в универ, – совершенно искренне сказала Кэсс.

– Я пошла в универ учиться, Кэсс, а не быть шлюшкой для пьяных парней из братств!

Она заржала.

– Как скажешь, солнышко, ты и думать забудешь об учебе, когда закинешь ножки на шею какого-нибудь парня, а он будет таскать тебя, словно ожерелье, и щекотать пупок изнутри!

Зная, что Кэсс отмахнется от любого ответа, даже если мне удастся придумать, что ответить на такое, я подошла к коричневому откидному креслу и, плюхнувшись на мягкую подушку, обхватила голову руками.