Адель Уолдман. Милый друг Натаниэл П.
Моим родителям – Эдварду и Жаклин Уолдман
Для правдивого рассказа о том, что происходит в нашей душе, необходимо кое-что еще, помимо искренности. Джордж Элиот, «Ромола»
Глава 1
Делать вид, что он не заметил ее, было поздно. Джулиет уже щурилась,напрягая память. В какой-то момент она даже обрадовалась, наткнувшись назнакомое лицо в уличной толпе. Потом поняла, кто перед ней. – Нейт. – Джулиет! Привет! Ты как? Звук его голоса вызвал натянутую гримаску, тронувшую глаза и рот. Нейт нервно улыбнулся: – Выглядишь потрясно. Как «Джорнал»? Джулиет на секунду зажмурилась. – Хорошо, Нейт. У меня все хорошо, и с «Джорнал» все хорошо. Все хорошо. Она сложила руки на груди и задумчиво уставилась в какую-то точку над и чуть слева от его лба. Распущенные темные волосы, голубое платье с пояском, черный блейзер с подвернутыми до локтя рукавами. Взгляд Нейта скользнул от Джулиет к группке прохожих и вернулся. – Ты на поезд? – спросил он, указывая подбородком на вход в метро на углу. – Неужели? – ее голос оживился, в нем зазвучали хрипловатые, гортанные нотки. – Неужели, Нейт? Это все, что ты можешь мне сказать? – Господи, Джулиет! – Нейт сделал шажок назад. – Я просто подумал, что ты, может быть, торопишься. Вообще-то время поджимало его самого. Он опаздывал на званый обед к Элайзе. Он коснулся волос – этот жест, ощущение густой, обильной шевелюры, всегда придавал ему немного уверенности. – Перестань, Джулиет. Не надо так. – О? – Джулиет напряглась. – А как надо, Нейт? – Джулиет… Договорить он не успел. – Ты бы мог, по крайней мере… – Она покачала головой. – А, да что там. О чем говорить. Мог бы, по крайней мере, что? Хотелось бы знать. Но Нейт уже представил обиженно-укоризненное выражение Элайзы, если он появится с опозданием, заставив гостей ждать, услышал ее чуточку гнусавый голос и безнадежное «ну и?..», с которым она отмахнется от извинений, словно давно уже перестала удивляться его выходкам. – Послушай, Джулиет, рад был тебя повидать. И ты отлично выглядишь. Но мне, правда, надо идти. Джулиет отдернула голову и как будто даже вздрогнула. Нейт понял – это было очевидно, – что она восприняла его слова как отвержение. Он вдруг увидел в ней не противника, а ранимую и несчастную молодую – моложавую – женщину. Ему захотелось сделать для нее что-то, сказать что-то серьезное, искреннее, доброе… – Ты – кретин, – бросила Джулиет, не дав ему такого шанса. Долю секунды она еще смотрела на него, а потом повернулась и быстро зашагала к реке и пристроившимся к ней ресторанам и барам. Нейт приоткрыл рот, чтобы окликнуть ее. Он хотел хотя бы попытаться что-то поправить. Но что бы он сказал? Да и время поджимало. Джулиет уходила дальше и дальше – длинными, решительными шагами, но при этом двигалась скованно, как человек, твердо вознамерившийся не признавать, что тесная обувь натирает ему ноги. Нейт нехотя направился в противоположную сторону. В сгущающихся сумерках запруженная улица казалась уже не веселой и праздничной, но охваченной каким-то нездоровым карнавальным духом. Он шел за тремя молодыми женщинами со сдвинутыми на лоб солнцезащитными очками и болтающимися на бедрах сумочками, а когда стал обходить их, ближайшая заплела вокруг шеи волнистые светлые волосы и обратилась к спутницам на каком-то жужжащем, пчелином наречии. Да еще и стрельнула глазами в его сторону. Была ли презрительная гримаса на ее лице реальной или ему только показалось? Он чувствовал, что притягивает взгляды, как будто Джулиет пометила его своим оскорблением. |
