Она подозревала, что-то сломалось в его бедной коммерческой головенке и авария волею судеб совпала с днем их знакомства.

Весь ужас был в том, что Олег поработил ее, разнес вдребезги ее суверенность, и она боялась даже подумать, что с ней станется, когда он наконец пресытится ею и отшвырнет на обочину. А в том, что это случится, и довольно скоро, она не сомневалась ни минуты. Чем ближе, теснее они сходились, сплетались, чем громче в два голоса вопили от страсти, тем яснее она понимала, что все прежние знакомые мутанты Олегу не годились и в подметки.

Офис «Токсинора» занимал целиком двухэтажное здание бывшей ведомственной поликлиники на Каланчевке, еще сталинской постройки, с могучими стенами, со смотровыми башнями, с фундаментом, вросшим в землю на века. Здесь работало около ста человек, и со многими Аня успела познакомиться, а с некоторыми почти подружиться. Конечно, шила в мешке не утаишь, ее близость к боссу, положение фаворитки настораживало сотрудников «Токсинора», но одновременно притягивало к ней. Аня болезненно ощущала призрачность, хрупкость своего здешнего статуса, но надеялась, что ее чары будут действовать достаточно долго и она хотя бы сумеет подкопить деньжат…

Англичанин Джонатан Смайлз, седой как лунь, наслаждался обществом двух офисных девушек — Наташи и Тамары. Девушки были очень дорогие. Наташу посылали в трехмесячную командировку в Японию, где она выучилась на гейшу, а Тамара играла на аккордеоне, а также в совершенстве владела тантрическими приемами индуистских храмовых жриц. Обе, по контракту с «Токсинором», не имели права подрабатывать на стороне, руководство фирмы подсылало их только к самым уважаемым, авторитетным клиентам. По конторе ходили легенды об их баснословных гонорарах. Обе девицы действительно умели так подать себя, что в любом одеянии казались голыми, но их манеры оставляли желать лучшего. Они непрерывно истерически хохотали, посверкивая ослепительными фарфоровыми коронками, изрекали непристойности, от которых уши вяли, внезапно содрогались в конвульсиях, изображая хронический, вялотекущий оргазм, и в общем мало чем отличались от участниц и ведущих популярных телешоу. Разумеется, и на такой товар находились большие охотники, особенно среди неутомимых в любви кавказцев.

Войдя в конференц-зал, Аня застала прелестную сцену: гейша Наташа, жгучая брюнетка, кормила седенького плейбоя с ложечки из серебряной розетки чем-то белым. Он послушно, как вороненок, открывал рот и проглатывал ложку за ложкой, сопя от удовольствия. Тамара, пепельная блондинка, сидя на пуфике у его ног, с отстраненным видом наигрывала на аккордеоне старинный блюз «Однажды в Акапулько».

— Кыш, девочки! — весело распорядилась Аня. — Свободны до вечера.

Девочки окинули ее неприязненными взглядами, но роптать не посмели. Послушно потянулись к выходу, дико хохоча. Англичанин смущенно улыбался:

— Озорной русский девушка. Зер гут.

По прикидкам экспертов «Токсинора», состояние Джонатана Смайлза оценивалось в три — три с половиной миллиона фунтов. Аня не знала, на чем и как подцепил его Стрепетов, но, возможно, это было одно из его самых ценных приобретений на международном рынке. Дело не только в том, что Смайлз богат (производство парфюма, сеть фирменных магазинов «Галатея» по всему миру), главное, его репутация в бизнесе безупречна. Член респектабельных лондонских клубов, кавалер ордена Подвязки, в прошлом депутат парламента, Смайлз не из тех предпринимателей, для которых главная забота — отмывка капитала, а именно такие оккупировали за последние годы вымирающую Россию. Встретить честного человека среди иноземцев, греющих руки на российском пепелище, так же трудно, как отловить девственницу на Тверской. Грязь липнет к грязи, как деньги к деньгам. В первые годы реформ в Россию еще изредка наведывались представители старинных, с отменной репутацией западных корпораций, чтобы поглядеть, что тут происходит и правда ли, что на шестой части суши, как по мановению волшебной палочки, построен капиталистический рай, но иллюзии быстро развеялись.