– Нам сюда, – сказал Джакс, направляясь на север. Он шагал целеустремленно – чувствовалось, что ему все тут знакомо. Здесь был его мир.

– Куда мы идем? – спросила Мо, которую одолевал страх. – Как думаешь, пойдет дождь?

Но ведь это не имело значения, не так ли? Все равно, пойдет дождь или нет. Ведь Мо не была странницей Края. А значит, дождь не мог ей навредить. Мо пыталась размышлять. Она пыталась вспомнить. Пыталась вспомнить, что было до Края. Пыталась вспомнить хоть что-нибудь помимо Края. Пыталась вспомнить время, когда в ее жизни были зеленые, синие и коричневые цвета. Когда ее дом был именно здесь. Но ничего не приходило в голову. Мо помнила лишь Фина, Кэна, ЭД и долгие ночи в родном мире. Все это было так невероятно.

Мо взглянула на свою лошадь. Похоже, что Гадость пока перестала расти. И если ничего не иметь против грязи, то на ней можно было даже ехать верхом. «Я все еще тебе нравлюсь, да? – спросила Мо у лошади-зомби. – Тебе все равно, человек я или странница Края».

Лошадь обернулась и уткнулась носом ей в плечо. Ее прикосновение было очень мокрым и холодным. А потом внезапно стало больным.

«Эй! Не кусайся!»

Гадость выглядела сконфуженной. По мере того, как зомби-лошадь росла, она начинала понимать кое-что в своей жизни. «Мама. Мама. М… М… Моооозгии?» – неуверенно спросила Гадость.

«Нет! – отругала ее Мо. – Плохая лошадка. Никаких мозгов. По крайней мере, моих».

Гадость мрачно копала землю копытом.

«Моооозгиии», – пожаловалась она.

– Вы идете там? – позвал идущий впереди Джакс.

На самом деле, Мо не хотелось идти. Ей совершенно не нравилось, что ее похитил и утащил в Верхний мир – место, куда Мо никогда бы не захотела отправиться, – какой-то придурок, которого заботили лишь нажива и убийство ЭД. Ну, про наживу она могла понять. Но убийство дракона? Мо нужно было прочертить границы. Тем не менее бывшая странница Края все равно следовала за человеком. Если Мо потеряла бы Джакса из виду, то никогда бы не вернулась домой. И застряла бы в этом ярком, шумном и ошеломляющем мире совсем одна. Мо вскарабкалась вслед за Джаксом на небольшой холм. Гадость не понимала, почему бы ее маме просто не поехать на ней верхом, особенно если они направлялись туда, где имеются свежие местные мозги. Но лошадь-зомби родилась совсем недавно, поэтому не возражала против подобных необъяснимых решений.

Мо неохотно продолжала идти. Других вариантов у нее не было.

На другой стороне холма стоял дом Джакса. Очень милый дом, надо сказать. А если честно, то это был потрясающий дом. Практически замок. У него было четыре башни, двадцать окон и три горгульи. Все стены построены из прочного серого камня. Крепость окружал маленький ров, наполненный голубой водой. Мо, Джакс и Гадость перешли его по подъемному мосту и прошли под огромной опускной решеткой. По обе стороны от всех дверей и окон горели факелы. На берегах рва тут и там росли понемногу пшеница и цветы. Гадость зарылась носом, из которого что-то сочилось, в пшеницу и принюхалась.

«Мама! Злааааки?» – заржала она, хотя звук больше походил на бульканье слизи.

Мо тихо засмеялась.

«Конечно, милая. Все для тебя».

Зомби-жеребенок радостно брыкнула задними ногами. Сквозь ее серую разлагающуюся кожу просвечивали кости. Ее мощные, заостренные, изогнутые копыта тускло блестели в свете солнца. Гадость так быстро понеслась к пшенице, что Джакс не успел вовремя отогнать ее от поля.

– Уф, – беспомощно буркнул он, когда лошадь начала жевать его цветы.