Полковник настороженным голосом спросил:

— А отсюда ты до них что, дотянуться не можешь?

— Почему это не смогу? — Удивлённо воскликнул Вексель и пояснил — Конечно смогу, только там тепло и не дует, а здесь об нас может запросто споткнуться какой-нибудь дворник.

Эти слова заставили полковника Денисова задуматься, хотя он и не верил в то, что кто-нибудь попрётся на крышу на ночь глядя. Он внимательно осмотрел крышу соседнего здания, это был административно-деловой центр, надстройку на ней, довольно симпатичную на вид, и был вынужден согласиться, что они и в самом деле могли бы заниматься своим делом с куда большим комфортом. В надстройке было целых четыре помещения, — тамбур, две кладовки, битком забитые черт знает чем, и небольшой узкий зал, на одной стене которого находилось с полсотни кабелей. Кабеля вверху уходили в распределительное устройство, спускались через всё здание вниз и дальше разбегались во все стороны. Оба небоскрёба стояли почти в самом центре Москвы, на Чистых Прудах и уже поэтому представляли для них интерес, но одно дело лежать на крыше и совсем другое сидеть в помещении, куда, судя по всему, техники заглядывали не часто. Тем более, что войти в него не представляло никакой сложности, так как дверь запиралась простеньким замком и даже не была снабжена никакой сигнализацией. Оно и понятно, мало кто мог поверить в то, что вражеские разведчики смогут проникнуть сюда.

Однако, Шторм и Вексель высадились на крыше посреди бела дня. Правда, они воспользовались тем, что в половине второго над Москвой бушевала метель и с неба валил такой густой снег, что на расстоянии десяти метров уже не было ничего видно. Эта метель принесла с собой не только обильный снегопад, который не прекращался и сейчас, но и полторы дюжины разведчиков из Хужира. Они десантировались над Москвой с высоты в шестьсот метров и разлетелись во все стороны от своего командира и его напарника, разбившись на восемь двоек. Это была далеко не первая вылазка полковника Денисова за линию фронта, хотя генерал Синельников очень неодобрительно относился к тому, что командующий пси-корпусом лично ходит в разведку и забирается чуть ли не к чёрту в зубы. Тем не менее он не возражал против этого открыто, так как и сам прекрасно понимал, что уставов и наставлений о том, как именно нужно вести пси-войну, ещё никто не написал. Ну, и к тому же он неоднократно видел, как тренируются и проводят учебные бои пси-солдаты. Став, наконец, индиго, генерал Синельников лично убедился в том, что обычные методы ведения войны им теперь точно не пригодятся. Поэтому он и отдал приказ разгрузить военно-промышленный комплекс и направить его дальнейшую работу в мирное русло.

Республике больше не были нужны ни танки, ни артиллерия, ни даже баллистические и тактические ракеты с термоядерными боеголовками. Да, и обычные солдаты ей тоже были не нужны, но они оставались на своих позициях только с одной единственной целью, — создавать у врага ощущение, что ничто не изменилось, на, а враг хотя в это особенно не верил, особенно в высших эшелонах легальной власти, всё же мечтал о том, чтобы так оно и было, и даже всячески успокаивал себя, хотя после событий, произошедших на острове Элсмир и особенно на островах Карибского бассейна, этим господам в это верилось с большим трудом. Как и предполагал полковник Денисов, атлантийцы после затрещины вздрогнули и присели. Хотя на тот момент у него и не было на этот счёт никаких точных разведданных, об этом было нетрудно догадаться по косвенным признакам, а уж они-то были весьма впечатляющими. В первую очередь атлантийцы стали переводить все свои самые боеспособные подразделения в США и Западную Европу из Африки, Азии, Южной Америки и даже из Австралии. Ну, и ещё они фактически бросили на произвол судьбы как своих приспешников в Австралии, так и в европейской части России, выведя оттуда свои войска полностью.

Если в Африке, Азии и Южной Америке оставались воинские подразделения, состоящие из всяческого отребья, которым доставлялись по воздуху боеприпасы, снаряжение и продовольствие, то австралийцы и «рассеяне» остались один на один с теми своими соотечественниками, которых они предали и продали.