Полковник Денисов вздохнул и проворчал:

— Да, уж, победителей не судят, Максим. Судят преступников и далеко не каждая победа является торжеством справедливости. Атлантийцы думали, что они уже одержали победу во всём мире и им после того, как они уже уничтожили несколько миллиардов человек, оставалось только расправиться самым выгодным для них способом, то есть без термоядерных взрывов, ещё с парой сотен миллионов человек, чтобы править миром, но не тут-то было — наша республика не только не дала им превратить блокаду в постоянно пылающий костёр, в котором они и дальше сжигали бы своих сателлитов, но и выстояла. Более того, Максим, мы обладаем теперь такой мощью, что могли бы уничтожить их всех с необычайной лёгкостью, вот только нам не нужна такая победа. Мы же не людоеды. А относительно изоляции я вам так скажу, Максим, — всё будет зависеть от вас самих.

Вот тут-то Максим Бенединский и оживился. Он вскочил на ноги и прижимая трубку к уху стал ходить по комнате, а потом, как только Семён замолчал, быстро поинтересовался у него:

— Господин полковник, насколько я это понимаю, вы способны видеть не только игральную карту, спрятанную в конверт из чёрной бумаги. Скажите, капитан Руднев доложил своему руководству о нашем с вами разговоре?

Семён, который уже прочитал его мысли, сказал:

— Да, господин Бенединский, и его непосредственное руководство не спешит докладывать об этом разговоре вышестоящему начальству. Полковник Завьялов решил подождать.

— Капитан Руднев, — Громко воскликнул Максим — Если в вас осталась хоть капля мужества, то сделайте то, о чём я вас сейчас попрошу. Я сейчас же отправлюсь в Останкино и подготовлюсь к прямой трансляции. У того странного государственного образования, которое мы называем Россией, имеется свой собственный спутник связи, который находится на суточной орбите. К счастью он ещё и оснащён телекамерами с мощными телеобъективами, а потому, капитан Руднев, как только психокинетики Российской Заволжско-Сибирской Республики начнут войну против атлантийцев, я хочу показать людям по крайней мере в Восточной Европе, что их господству наступил конец. Полковник Денисов ведь не случайно позвонил мне, капитан. У меня есть своя собственная телестудия, команда специалистов, я хорошо знаю, как организовать такую трансляцию и прекрасно отдаю себе отчёт в том, что если русские люди увидят это, то уже завтра все те мерзавцы, которые выторговали себе у Запада свой собственный улус, лишатся власти в этом жалком подобии страны. Вы и ваши люди нужны в Останкино только за тем, чтобы другие ваши коллеги не помешали мне провести этот эфир. Я направляюсь в Останкино, капитан, а вы подумайте, на чью сторону вы встанете. Извините, товарищ полковник, но я вынужден прервать наш разговор. Если хотите, то позвоните мне на сотовый телефон.

— Обязательно позвоню, Максим. — Сказал полковник Денисов и отключился.

Вексель тут же поинтересовался у него:

— Шторм, начинаем готовиться к нанесению удара?

Полковник ответил ему:

— Игорь, да, мы к этому были готовы ещё месяц назад. Все наши люди давно уже находятся на своих позициях и готовы расплавить всё их железо на земле, под землёй и даже в космосе. Вот и спрашивается теперь, какая разница, когда мы нанесём удар, днём раньше или днём позже? Его ведь всё равно нужно нанести, ну, а то, что ещё не все войска атлантийцев отведены в Штаты и в Западную Европу, так что же с того? Знаешь, семеро одного не ждут, а ребята уже киснуть начали. — Уже мысленно он отдал команду своему начальнику штаба — Хазрет, начинаем отсчёт времени. Всем приготовиться нанести удар по военной инфраструктуре врага ровно ноль часов по Москве. Ну, а Москва обещала показать нашу атаку в прямом эфире.

Полковник Завгаев находился в Хужире, но это нисколько не помешало ему оповестить всех пси-коммандос о начале операции «Шквал огня» ровно в двенадцать часов ночи по московскому времени.