Через каких-то четверть часа в большом, пустынном холле собрались все охранники, одетые в чёрную униформу, их было сто двадцать три человека, и полковник сказал им уже своим голосом, без всяких подсказок:

— Ребята, ровно в двенадцать часов ночи америкосам придёт полный пи***ц. Сибиряки нанесут по ним мощнейший удар пирокинезом. Они сожгут все их ***нные спутники, гробанут ракеты прямо в шахтах и поплавят танки вместе со всей прочей техникой. Народ сибиряки гробить не станут. Людей и так на Земле осталось меньше половины. Максим намерен показать всё это в прямом эфире, чтобы весь мир узнал, что америкосам наступил пи***ц, а я хочу только одного — вышвырнуть из Кремля всю ту сволочь, которая когда-то продала нас америкосам. А теперь, парни, решайте с кем вы, с сибиряками, которые одни смогли создать свою Российскую Заволжско-Сибирскую Республику и не легли под америкосов, или с этим говном? Остановить нас вы все равно не сможете, сибиряки с нами. Они здесь, в Москве и я недавно разговаривал с полковником Денисовым, их командиром. Решайте побыстрее, парни, сибиряки пойдут в атаку через два часа и с армией америкосов будет покончено. Им просто будет нечем стрелять и ни один самолёт не поднимется в воздух.

Кто-то из бойцов охраны нервно рассмеялся и воскликнул:

— Эх, помирать, так с музыкой! Я с вами, мужики! Хрен с ними, с америкосами, нам нужно со своими разобраться.

Следующим был начальник смены, который строго сказал:

— Всем сдать мобильники. Командир, я смотрю, что с вооружением у твоих парней полный швах, так что сейчас мы все пойдём в ружпарк и вооружимся по-взрослому. У нас есть крупнокалиберные пулемёты и даже своя артиллерия, гранатомёты, да, и боекостюмы у нас тоже имеются. И вот что ещё, командир, нам нужно сразу же запустить резервный реактор по боевому расписанию. Тогда нас никто не сможет взять штурмом.

Полковник Завьялов улыбнулся и успокоил его:

— Тот сибиряк, с которым я разговаривал, сказал мне, что никакого штурма не будет, но всё равно спасибо. Думаю, что оборону наладить нужно, но сначала надо всё-таки предупредить людей в здании. Полагаю, что вводить их в курс дела не стоит, но объяснить, что сегодня ночью может случиться всякое, а потому мы ввели режим повышенной безопасности, всё же стоит. Ну, и хорошо бы отключить в телецентре телефоны.

Максим Бендинский тут же воскликнул:

— Это невозможно, Пётр! Сейчас идёт семь прямых эфиров, интерактив, люди звонят в телестудии. Нужно всё оставить, как есть, иначе мы привлечём к себе лишнее внимание. Вы лучше быстро разойдитесь по местам и не с оружием в руках, а как есть. Оружие ведь можно и потом поднести, замотав во что-нибудь.

Именно так они и поступили, тем более, что Вика снова сказала полковнику Завьялову, что поможет ему и сделает так, чтобы никто из его бойцов не столкнулся с кем-нибудь в коридоре. Через двенадцать минут бойцы заняли свои места в специальных огневых гнёздах и телецентр стал быстро ощетиниваться стволами крупнокалиберных пулемётов и автоматических гранатомётов, превращаясь в неприступную крепость. Тем временем те сотрудники телецентра, у которых закончилась работа в эфире и редакциях, спокойно уходили домой, а те, у кого она только должна начаться, входили в здание телецентра. Ну, а Максим Бендинский вместе со своей командой, ночной эфир которого должен был начаться в два часа ночи, спешно готовился к тому, чтобы начать прямую трансляцию со спутника. Первым делом он вызвал к себе инженера связи и вместе с полковником Завьяловым объяснил ему ситуацию. Тот сначала заартачился и принялся что-то говорить о семье и детях, но Вика быстро сломила его сопротивление. Уже через каких-то полчаса Максим Максимович и Петр Дмитриевич смогли увидеть, как выглядит Земля с высоты в тридцать шесть тысяч километров, с суточной орбиты спутника связи. Видок у неё был не ахти какой праздничный, но уже очень скоро вокруг всей планеты должен был загореться фейерверк.