Капитан Денисов снова нажал на кнопку и пустил запись. Сначала Минька увидел его сидящего на стуле совершенно голым. Его дядька Семён широко улыбался и говорил:

— «Игорёха, делай своё дело и ни о чём не беспокойся. Парень, пойми, у нас нет иного выбора. Лариске скоро рожать и ваш сын без меня не проживёт и часа, поэтому соберись с мыслями, отрешись от всего и начинай превращать меня в кенгуру. Мне уже доводилось лежать на операционном столе, один раз из меня в медсанбате наш военврач вынул сразу три осколка без наркоза, ну, и что? Да, ничего, парень, через шесть часов я снова был на передовой. Знаешь, я ведь в своей жизни ещё ни разу ничем не болел, у меня же сверхимммунитет и на мне всё зарастает, как на собаке, даже шрамов почти не остаётся, так что режь меня смело».

После этого Минька увидел, как его отец, сделав последовательно добрых два десятка операций, буквально изуродовал спину дядьки Семёна, а тот во время этих операций, которые делались под местным обезболиванием, спокойно лежал на операционном столе, читал книжку и даже разговаривал со своим мучителем.

Ну, а потом Минька увидел, как он появился на свет благодаря скальпелю своего отца, разрезавшему живот его матери. У него даже возникло такое ощущение, что дядька Семён специально пустил запись чуть ли не вдвое быстрее, такими стремительными были движения его отца. Достав из чрева Ларисы Миньку, красного, как помидор от её крови и просто чудовищно уродливого, с огромной головой, треугольным тельцем с впалым животом и крошечными ножками, Игорь тут же стал засовывать его в сумку, выращенную на спине Семёна Денисова. Лариса в это время закусив губы, бледная, с глазами чуть ли не выпученными от боли, зажимала разрез руками, смотрела на то, как мелькают руки Игоря и подсказывала ему, что тот должен сделать. Отец Миньки стал оказывать помощь ей только после того, как закончил операцию. Мать Миньки спасло только то, что перед началом операции капитан Денисов настоял на том, чтобы Игорь подготовился к прямому переливанию его крови роженице.

Да, в то время как из большого пластикового контейнера так кровь, которую капитан буквально приказал взять у него, вливалась через капельницу в его кровеносную систему, он отдавал свою кровь Ларисе. Игорь успел сделать всё вовремя, он соединил своего сына с организмом капитана Денисов и в то же время буквально в последнюю минуту спас жизнь матери Миньки, а закончив обе операции, буквально рухнул на пол лишившись сил, но через несколько минут сел на полу и сказал: — «Знаете, ребята, а ведь я до самой последней минуты не верил в то, что у меня всё получится и сейчас сижу тут, смотрю на мониторы и глазам своим не верю, все трое живы». После этого он прижал руки в окровавленных перчатках к лицу и громко разрыдался, а капитан Денисов потрепал его по чёрным волосам и сказал: — «Ты молодец, Игорёха, я верил в тебя с первого же дня и ты сделал всё просто замечательно. Ладно, старик, а теперь соберись с силами, отвези Лариску в реанимацию и до тех пор, пока она не придёт в себя, не смей даже вспоминать обо мне и Миньке. Ну, а я буду следить за показаниями на мониторах. Иди, я приказываю».

Ну, а после этого Минька увидел, как тяжело и трудно его мать приходила в себя, как его отец разрывался между ним и Ларисой, как он сам быстро врастал в тело капитана Денисова, который в конечном итоге целый год пролежал на животе плашмя и при этом ни на минуту не потерял присутствия духа, о чём не раз и не два говорили его мать и отец. Когда же этот трёхчасовой фильм закончился, капитан Денисов поднялся из кресла и направился на кухню. Потрясённый всем увиденным Минька молчал. Уже сидя за обеденным столом, его дядька Семён спросил:

— Ну, ты, как, парень, всё понял?

— Что я должен был понять, дядька Семён? — Снова чуть ли не плачущим голосом спросил парнишка.