Он восседал на ветке дерева, под которым располагалась огромная бочка с холодной водой. Весь фокус заключался в том, что к ветке крепилась большая мишень, и если попасть в нее мячом, ветка освобождалась и сидящий на ней человек падал в ледяную воду. Гил купил Целых три мяча, но так и не попал в мишень.

— Мазила, — сказала Дори. — Дай-ка я попробую.

— Давай. — Гил выложил доллар и взял три мяча. — Но нужно бросать с силой. Не так, как вы, слабенькие дамочки, кидаете. Прицелься как следует и бросай со всей силы.

Такой совет как будто что-то перевернул в мозгу Дори. Дедушка Деврис ведь не только страстно обожал бильярд. Он еще курил длинные толстые сигары и беспроигрышно играл в дартс.

Дори бросила взгляд на мячи в руках Гила. Женская гордость прожгла в мозгу дыру. Парк вокруг издавал ароматы пива, жареных сосисок, воздушной кукурузы. Надо показать им всем, что такое правда, справедливость, типично американская гордость и самолюбие.

— Одним ударом, — сказала она.

— Одним? Ты шутишь? — На лице его появилось выражение серьезности.

— Одним ударом. Держу пари.

— Подожди, ты что, готова биться об заклад, что скинешь его в воду одним ударом? То есть, тебе не надо трех мячей, хватит и одного? — Он просто не верил собственным ушам.

— Все верно. — Она выпрямилась и высоко подняла голову. Вокруг них начала собираться толпа.

— Так… ну, и на что будем спорить? — спросил он.

— А на что ты хочешь?

Он недоверчиво уставился на нее. Она уже видела, как он мысленно пролистывает каталог всевозможных призов. Потом Гил огляделся и отчего-то покраснел.

— Так, ну что же. — Он увидел, что оба сына и дядя тоже стоят в толпе. Теперь это становилось делом чести. — Ты уверена, что хочешь этого, Дори?

— На что мы спорим? — спокойно и уверенно повторила она.

Он попытался прочесть на ее лице что-нибудь вроде «Вытащи меня отсюда», или «Помоги мне», или «Меня занесло». Но ничего этого не было и в помине.

— Слушай, Хаулетт, ну сколько можно тянуть? — прокричал Иван, сидя на своей ветке. — Давай же, скажи ей, на что ты хочешь поспорить. В школе ты не отличался особой застенчивостью.

Толпа расхохоталась.

— Ну ладно. — Он выпрямился. — Выходные в Канзас-Сити. Все самое лучшее — за твой счет.

— Это если я проиграю.

— Верно.

Выбирая нужную для броска позицию, Дори оглядела толпу и спросила:

— Может, кто-то купит его новенький комбайн? Этого как раз хватит, чтобы заплатить за поездку. А ему всего-то год.

Снова раздался хохот. Всех развеселила эта докторша из Чикаго, которая когда-то ходила в подружках у известного бандита, теряла сознание при виде новорожденного теленка, загоняла сеялку в канаву и каждую неделю пекла полтонны печенья. Она ведь всерьез полагала, что сможет выиграть у самого Гила Хаулетта!

С комическим апломбом она размахнулась, но вдруг остановилась.

— Выходные в Канзас-Сити. И это все?

Он усмехнулся.

— Я довольно дорого стою, — ответил он, замечая попутно, как неловко и неуклюже она держит мяч. Ему стало легче.

Едва взглянув на мишень, Дори бросила мяч и сразу отшагнула назад, чтобы не попасть под волну, вызванную падением Ивана в бочку.

Все женщины и большинство либералов-мужчин в толпе взорвались аплодисментами, бурно радуясь удаче Дори.