Но, когда Дугин предложил ему спуститься в Лабиринт, Майский не смог отказаться. Страсть исследователя взяла в нем верх над подсознательным страхом перед бездонными глубинами Лабиринта.

    Вечером того дня, когда Дугин нашел в Лабиринте локус, они на пару засели в кабинете руководителя исследовательской группой. Через компьютер, имеющий выход на спутник, Дугин всего за полчаса наладил устойчивую связь с оставленным в локусе конектором. Но для того, чтобы войти в систему локуса, потребовалось значительно больше времени. Только ближе к полуночи по экрану поползла бесконечная полоса каких-то непонятных знаков и странных, абсолютно ни на что не похожих символов.

    -  Ты записываешь это? - срывающимся от возбуждения голосом, спросил Майский.

    -  Поступающая на экран информация защищена от перезаписи, - отозвался Дугин.

    Он сидел возле экрана, неотрывно следя взглядом за ползущей строкой, как будто надеялся на то, что на него вдруг снизойти озарение, и он сумеет отыскать смысл в бесконечной череде незнакомых символов. О том, чтобы сохранить бесценную информацию для других исследователей, Дугин, похоже, даже и не думал. Для него существовало только здесь и сейчас. Он и Лабиринт. Только они вдвоем могли найти взаимопонимание, если только подобное вообще было возможно.

    Не тратя время на дальнейшие разговоры с зачарованно наблюдающим за ползущей строкой Дугиным, Майский сам сбегал в лабораторию биофизики и принес оттуда видеокамеру с объемом памяти на двадцать четыре часа. Переведя изображение с экрана Дугина на соседний экран, Майский установил перед ним видеокамеру и включил запись.

    -  Что собираешься делать? - спросил он у Дугина, когда дело было сделано.

    -  Пока не знаю, - рассеянно ответил тот.

    -  Какие программы дешифровки ты пробовал?

    На время оторвав взгляд от экрана, Дугин через плечо посмотрел на Майского так, словно хотел убедиться в том, что у него на лбу нет шрамов, оставшихся после удачно проведенной лоботомии.

    -  Что? - недоумевающе поднял брови Майский.

    -  Это, - Дугин пальцем указал на экран, - порождение чуждого нам разума. Мы не имеем представления, как выглядели те, кто создали Лабиринт. Не говоря уж о том, что их способ мышления мог опираться на систему, которая по нашим меркам является сущим бредом. Я не берусь даже примерно определить, насколько они опередили нас в развитии. Когда наши предки еще только висели на лианах, лениво протягивая лапу за бананом, они уже на собственном опыте убедились в том, что все есть суета сует, и решили уйти, оставив нам Лабиринт в качестве головоломки, которая, быть может, не даст нам сойти с ума от скуки. И ты полагаешь, что мы можем расшифровать извлеченную из локуса информацию с помощью примитивных программ дешифровки, которые были созданы людьми, чье ограниченное воображение не позволяет им заглянуть за рамки элементарной логики, которую они считают основой всех основ?

    Майскому потребовалось какое-то время для того, чтобы осмыслить сказанное Дугиным.

    -  И что теперь? Просто сидеть и смотреть на ползущую по экрану строчку непонятных знаков? - спросил он, пока еще не понимая, как следует интерпретировать умозаключения своего коллеги.

    С одной стороны, Дугин мог выдать столь длинную и замысловато закрученную тираду, поскольку и сам ни имел ни малейшего представления о том, каким образом можно подойти к расшифровке полученной информации. Однако, с другой стороны, у него могли иметься какие-то идеи.