— Это тоже надо учесть. Если мы хорошо все продумаем, то голодных лет не должно быть, поскольку заработанные вами инструменты и оружие прокормят вас до тех пор, пока старые пути жизни не будут освоены вновь. И возможно еще — хотя я не могу обещать, — что наш народ захочет вернуться и торговать с твоим.

Он подался вперед, и в его глазах блеснул отсвет костра, а музыкальный предмет у него на коленях говорил, как сам Бог.

— Начать мы все равно должны, я-Кела. Найди мне несколько разумных молодых мужчин, что захотят пойти со мной и работать за такие ножи, как у тебя. А через год мы посмотрим, хорошо ли это для нас и для вас.

— Грр-м. — Я-Кела задумчиво почесал рыло. — Твои слова звучат хорошо. Но давай я сначала подумаю, а потом уже передам твои слова Стае.

И тут, незадолго до времени сна, я-Валланд стал говорить в коробочку, что была у него с собой. Коробочка ему отвечала, как часто уже бывало и раньше. Но в этот раз я-Кела увидел, как он вдруг напрягся, голос у него стал резким, а в запахе появилась горькая струйка.

— Что случилось? — спросил Единый, держа руку на рукояти ножа.

Я-Валланд прикусил губу.

— Отчего бы мне тебе и не сказать, — произнес он. — Я знаю, что у тебя остались там наблюдатели, и они тебе передадут, как только доберутся до барабанов. У лагеря моих друзей появились какие-то суда, и некоторые из тех, кто на них приплыл, подошли к частоколу для разговора.

— Стадо не говорит на языке Стаи, — сказал я-Кела. На его коже выступила влага. — Некоторые из них выучили этот язык. Но из твоего народа никто, кроме тебя, больше нескольких слов не знает. Какой же может быть разговор?

Я-Валланд довольно долго молчал. Угасающий огонь выбрасывал язычки пламени. Их отсветы выхватывали из темноты женщин и детей, испуганно сгрудившихся в глубине пещеры.

— Не знаю, — наконец сказал я-Валланд. — Но мне лучше бы вернуться сразу. Ты дашь мне проводника?

Я-Кела прыгнул ко входу в пещеру и коротко гавкнул, призывая на помощь.

— Ты лжешь! — прошипел он. — Я понимал, что ты что-то держишь за спиной. И ты не уйдешь, пока мы не вырвем всей правды из твоей глубинно-дьявольской пасти.

Я-Валланд вряд ли понял все слова. Но он поднялся на ноги, огромный и чужой, и схватился за висевшее у него на поясе оружие.

Глава 9

Уходя всей командой к кораблю, мы всегда оставляли часового на сторожевой башне. Из того, что нам сообщил по радио Валланд — хорошо, что у нас в снаряжении были портативные рации! — можно было предположить, что нападение каких-то противников азкатов не так уж невероятно. Он пока еще не очень много о них узнал — только что они относятся к совсем другой культуре и что это им, скорее всего, принадлежали каноэ, виденные нами на закате.

Без сомнения, азкаты были предубеждены. Они ведь были… нет, просто охотниками и собирателями их нельзя было назвать. Стаю лишь с натяжкой можно было считать эквивалентом земного племени, и Валланд подозревал, что здесь задействованы гораздо более тонкие понятия. Он даже еще не знал точно такой элементарной вещи, как значение слова «азкат». Это понятие относилось ко всем Стаям, делившим между собой права охоты на холмах и рыболовства на берегах озера, говорившим на одном языке и ведущим один и тот же образ жизни. Но было ли правильным переводом этого термина «люди холмов», как он думал вначале, или «свободный народ», или «народ галактического бога», или что-то еще? Может быть, это слово имело и эти, и еще какие-нибудь значения?

Как бы там ни было, шкилы, как называл их иногда я-Кела, охотились временами на азкатов, а в прошлом именно они прогнали Стаи с прибрежных островов дальнего края Озера Безмолвия.