С нами они не дали себе труда скрывать. Они хорошо знали, что за нас некому мстить. А карлик монотонно бубнил:

— Тех, кто приходил раньше, мы отпустили, а вам незачем свободно шататься по миру. Не бойтесь. Ваша потенциальная полезность признана. Пока вы будете подчиняться, вам не причинят вреда. Когда вы состаритесь, о вас будут заботиться, как о всяком старом и верном ниао.

Мы с Рорном сдвинулись спина к спине. Писцы отодвинулись в темный угол. Один из глубинных дьяволов приподнялся, и на его шкуре заблестели отсветы. Карлик говорил:

— Мы думаем, что у нас были причины создавать в начале мира существ, подобных вам и тем, другим. Жизнь на суше, там, где она остается без наблюдения, часто развивается неправильно. Наверное, вы и сами не помните своей древней истории. Тем не менее вам будет приказано по крайней мере воздержаться от произнесения лжи. Ибо мы теперь верим, что вас создали не случайно, а намеренно.

Вдруг Рорн захныкал:

— Они влезли в мой мозг. Влезли, я их чувствую.

— Заткнись и будь готов стрелять, — сказал я ему.

Я и сам это почувствовал. Пожалуй, это самое точное слово — влезли. Какие-то незваные образы, побуждения, вспышки ужаса и злости, блаженства и похоти, окостенение в мышцах, пот и испарина. Но ощущение не было таким уж сильным — не больше, чем при легком опьянении. Я повторял сам себе вновь и вновь: «Эти бестии излучают энергию, известную нашим ученым уже сотни лет. Они хотят вызвать у меня в мозгу соответствующие образы. Но я — из другого биологического вида. И мои нейроны работают не так, как у них. И я не дам им шанса разобраться, как именно. И всегда стоит помнить, какие бы ни рассказывали страшные истории, нельзя „захватить управление“ человеком, который не теряет присутствия духа. Это невозможно физически. Ты лучше знаешь свою нервную систему и крепче с ней связан, чем кто бы то ни было другой».

Я стиснул зубы и начал задавать вопросы.

И вдруг беспорядок у меня в голове прекратился. Наверное, по контрасту я почувствовал такую способность к самоконтролю, как никогда прежде. Я мог стоять и разговаривать часами. Все это время Рорн молча стоял у меня за спиной.

Глубинные дьяволы отвечали мне с холодной откровенностью. Нет смысла приводить здесь нашу дискуссию как таковую. Деталей я не помню. И разумеется, наша конференция часто прерывалась объяснениями какого-нибудь термина, рассуждениями, прояснявшими тот или иной вопрос. Эти двое из бассейна на меня не давили. Они не имели привычки спешить. А кроме того, я постепенно понял, что они заинтересованы. Они ненавидели нас не больше, чем мы могли бы ненавидеть парочку диких существ, пойманных для изучения и, возможно, для приручения.

По крайней мере, они не питали к нам осознанной ненависти. Что там в подсознании, я не знаю. В конце концов, мы угрожали самому их существованию.

Понимаете, они ведь были богами.

Но только потому, что ниао им поклонялись. Я не думаю, что ниао это делали в том человеческом понимании, в котором азкаты поклонялись галактике. Ниао были преданы айчунам, как собака — человеку, они были выведены для этого, но, если не считать нескольких почтительных жестов, они не проводили никаких церемоний. Да и сами айчуны не имели религии, если понимать под этим веру в сверхъестественные силы.

Они просто считали свой мир единственным, всей Вселенной, а себя — его создателями.

Идея не была сумасшедшей. На их планете мало было явлений, которые внушают благоговение, — как звезды, например, или вулканы. Айчуны прожили на своей планете уже больше миллиарда лет, по моей прикидке.