Я не жду от твоего отца особой благодарности. Пусть он будет хорошим и справедливым монархом вроде Караха. Я верю в него и в тебя. Вы – люди чести. Хватит о деле, покажу тебе самое вкусное – перегонку нира.
Но его было сложно перевести на другую волну. Упрямец! Он мне заявил:
– Но ты обманул Айюрра и его сына.
– Не спорю. Малой ложью предотвратил большую: незаконные выборы короля. Очевидно, что западные по честному не собрали бы больше половины. Выборы тянулись бы бесконечно.
– А если бы не получилось?
– Тогда уговаривал бы твоего отца заключить временный союз с Пиррахом, пообещав восточному… Например, пост канцлера. Вдвоём бы они собрали больше голосов, чем Айюрр один.
– Эти вещи плохо укладываются в голове. Гош! Откуда тебе столько известно про выборы? В своём королевстве, откуда прибыл, ты служил законником у местного короля или маркглея?
Он не понял сначала, отчего я смеюсь.
– Здесь выборы раз лет в двести. Когда умирает король, не оставив наследника. В моём родном, скажем так, королевстве, выборы случаются очень часто. И в соседних – тоже. В большом заокеанском однажды властителем стал тот, кто набрал не больше, а меньше голосов. Потом вообще хохма произошла, проигрывавший претендент собрал голоса, присланные избирателями в письменном виде. И его объявили королём на следующие четыре года!
– Ты опять обманываешь! Говоришь невозможные вещи.
– Как раз сейчас говорю абсолютную правду. Зачем мне врать? Каждый на моей Родине знает о выборах и об избирательных махинациях раз в сто больше, чем любой из вас. Я не был законником. Наоборот – самогонщиком, у нас это не вполне законно. В Мульде себя чувствую лучше. В целом люди здесь правильные. Как ты. Карух и Айюрр – скорее неприятное исключение. Проходи!
Я отворил дверь нового цеха – разливочного. Сая, уперев руки в бока, жёстко отчитывала хрымов, что то напутавших в размещении готовой продукции. При виде нас расплылась улыбкой на некрасивом, но по своему обаятельном лице.
– Рада вас видеть, господа глей и маркглей.
Заметно было, что Фирах ещё не привык к обращению по титулу.
– Привет, Сая. А сделай пробу новинок для нас.
– Будет исполнено.
Новоявленный маркиз не знал, что такое дегустация. Не оценивал аромат. Просто опрокидывал поднесённые Саей крохотные стаканчики. Я комментировал:
– Ржаной нир. Пшеничный нир. Медовая настойка. Яблочный нир – кальвадос. Сладкая настойка с ореховым вкусом. Сливовица. На бруснике.
После седьмого стаканчика Фирах попросил закуски.
– Закусывать в замке будем. При снятии пробы ничего нельзя есть. Искажается вкус. Хочешь – запей водой.
Он хлебнул воды.
– Здорово! Жаль, что на войну ты брал только ржаной.
– Война – не пикник, дружище. Вкусности пьём дома, в мире и спокойствии.
Гость снял ещё десяток проб, отчего малость окосел.
Мы вышли под прохладное темнеющее небо ноября. Под этим небом слышался тихий монотонный звук ж ж ж, доносящийся от лесопилки. Она – с приводом от колеса, вращаемого рекой. Хайтек Средневековья.
– Фирух! Сегодня никуда далеко не поедем. Но вот одно место стоит посетить. С кхара не свалишься?
– Оби ижаешь…
Он икнул.
В замке я отправил лакея на кухню – стащить побольше печева и сладостей. Он вернулся с красным ухом: мама застукала и приняла меры, не спросив, для кого харчи. Я отобрал у него корзинку и оттолкнул руку Фируха, норовившего уцепить кусок армянской пахлавы.
– Не тебе. Увидишь кому – поймёшь.
Я пустил Бурёнку тихим шагом, чтоб Фирух невзначай не свалился, пытаясь догнать. До рощи Веруна меньше двадцати минут пешком. Правда, за проведённое на воздухе время мой спутник несколько протрезвел. |