– Рад бы пойти навстречу хорошим людям. Но не могу. Меня послал бог Тенгрун. Чтоб на добытое серебро я проделал каналы и вернул степи часть, превращённую в пустыню.

– Врёшь, шакал! – Харабрук шагнул вперед, положив руку на рукоять меча, но его снова остановил отец.

– Знай, чужеземец. Тенгрун явился и к нам. Сказал: обещаете каналы отрыть – серебро ваше.

Ожидалось всякое, но не это. Степное чудище одновременно сделало ставку на обе стороны, подложив подляну обеим.

Спрашивается, какого хрена я скормил подлому божку мамины чебуреки?!

Глава 3

Хурбрук, если не путаю имя старшего кочевника… Надоели мне эти хрым брым без имени отчества! Звали бы его Семён Семёнович Горбунков, и никаких проблем. Так вот, пока Хурбрук вёл со мной странный диалог, придерживая сына, желающего построгать меня мелко, как баранину на фарш, у них за спиной кое что делалось.

Неадекватный принялся водить руками в воздухе. Готов спорить – камлает. А со знакомства с Веруном у меня отношение к магии серьёзное. Не проигнорируешь её. Надо срочно что то предпринять.

– Хан! Перед тем, как пустить вам кровь, спросить хочу: колдовать умеете? Если нет, просто разворачивайтесь. Мы обождём, не тронем.

– Умеем, глей. Хочешь отведать?

Младший и пара оболтусов с ним гыгыкнули. Стало быть, что то в меня сейчас полетит. И это что то – ни разу не торт, как в комедиях Чарли Чаплина.

– Биб?

– Чую силу его амулетов. Его душу не выпью – у него своя магия. Прости, хозяин. Этих – хоть всех четверых памяти лишу.

– Толку от тебя, когда надо… Ладно, и у меня своя магия.

Я встал на правое колено. Рискую. Рубанёт мне сейчас этот Харабрук железякой по башке – и готов. Но степняки стояли смирно, не понимая смысл манипуляций.

Раскрыл приклад волшебной палочки. Обернул ремень вокруг левой руки, упёрся локтем в коленку. Камлающая тварь чётко нарисовалась над мушкой прицела. Огонь!

Снял его второй короткой очередью, первая зацепила кого то случайного рядом. Извините с… Колдун шаманствовал, широко размахивая руками, оттого его меховая бурка (кафтан, черкеска – чесслово, не знаю как назвать) распахнулась, обнажив грудь. Сотня шагов – не много, я старался засандалить именно туда, под бородёнку. Всё же пуля пистолетная слабая, вдруг застрянет в его бурко кафтане. Особенно если надет панцырь. Не застряла.

Я закинул ППС за спину.

– Устал ваш камлать. Прилёг. Наверно – навсегда. Вы же не хотите испытать эту магию на себе?

– Да я тебя… – презирая правила переговоров, сын хана полез ко мне, вытянув руки в направлении горла. Возмутительно! Не для твоих грязных пальцев шею отращивал.

– Биб! Сотри ему последнюю неделю.

– Слушаюсь хозяин!

Парень в недоумении остановился, посмотрел на собственные пятерни, вытянутые в мою сторону.

– Ты хто?

– Глей Гош, – терпеливо повторил я, чувствуя, впрочем, что терпение на исходе. – А ещё немного колдун Гош. Хан! Твой сын утратил память о последних днях, не помнит, чего ради вы сюда припёрлись.

– В самом деле? – осторожно спросил старик.

– Припёрлись? Да… Мы… А зачем?

Я почувствовал, что сейчас самое время перехватить инициативу.

– Наш бог Моуи не поощряет убийств. Я просто лишу вас всех памяти с трёхмесячного возраста. Пока вы будете снова учиться снимать и одевать шаровары, чтоб сходить по нужде, мои хрымы соберут всех ваших кхаров.

В старческих глазах явная ненависть ко мне дополнилась примесью смятения. Он не знал, что делать.

– Биб! Двух оболтусов тоже. Деда не трогай, – ему же я сказал следующее: – Достопочтенный! Твой сын и пара баранов за его спиной больше не понимают, что тут случилось.