По одинаковым в сумраке углов фигурам пробежал легкий шепоток. Кто-то вздохнул с облегчением, видимо, посчитав, что инцидент исчерпан.

– Мы благодарны за то, что ты делаешь, – продолжал Павел. – И, уверен, я могу говорить от лица всех нас. Нам не стоит срываться друг на друге – если мы хотим уцелеть…

– И вернуться в Красный город, – сказала Кая негромко и твердо и обвела взглядом собравшихся, и какая-то ее часть наслаждалась произведенным эффектом.

– Это пока не стоит обсуждать. Но я знаю. Стерх хочет вернуться. Мы действуем… Пытаемся объединиться с другими группами.

– Это безумие, – резко сказала та самая женщина, что назвала капитана Сокол сумасшедшей сукой. Она вышла из тени, и Кая узнала Кату, у стола которой когда-то Артем показывал ей эксперимент с магнитной крошкой.

– Это безумие, – повторила она. – Группами верховодят подонки и изгои – те, кто жил во Внешнем кольце. Изгнанники. Отребье… Или вообще люди из других общин, о которых мы ничего не знаем. Им нельзя доверять.

– Ката, – Павел нахмурился, – пожалуйста, успокойся. Во-первых, мы обсудим это позже. Во-вторых…

– Нельзя доверять? – Кая как будто со стороны наблюдала за тем, как ее покидают остатки самообладания. – Я и Шоу – из других общин, но мы наравне с вами добываем еду и защищаем это место. Артем… Вы же любили Артема!

Ката, до сих пор не сводившая взгляда с Каи, опустила глаза.

– Артем… То, что случилось с Артемом… То, что случилось с Ганом… с Мартой. – Кая судорожно вздохнула, закусила губу. – С Тошей. Все они – из других общин. Но они рисковали собой, чтобы узнать то, что мы теперь знаем. Или вы хотели бы и дальше служить Сандру?

Все молчали.

– Конечно, – сказала Кая, чувствуя легкое головокружение, – легче всего считать, что все во Внешнем круге и за ним – отребье и отщепенцы. Но я была там. Я прошла от Зеленого до Северного города, от Северного города – до столицы… И я видела там прекрасных людей. Людей, способных рискнуть собой ради друзей. Людей, которые заботятся друг о друге… А вы… вы сидели в центре и закрывали глаза на то, что во главе у вас – оборотень, чудовище с другой стороны, просто потому, что оно слишком долго кормило вас с руки!

Вот теперь в комнате стало действительно тихо. Даже собачка умолкла и только жалобно таращила круглые карие глаза со своей лежанки, как будто молчаливо умоляла непонятных, но дающих ей кров людей не ссориться.

– А, к дьяволу, – повторила Кая услышанное однажды от Шоу ругательство. – Делайте что хотите. Я думала, вы обрадуетесь, что теперь у вас есть время… время помогать людям – людям, а не Сандру. Но, видимо, вы хотите сидеть здесь и плакать по тому, какой прекрасной была его эпоха. Мой дедушка… Если бы он видел это… ему было бы за вас стыдно. Делайте что хотите.

Не дожидаясь их ответа, Кая вышла в белый, сияющий, ледяной мир и сразу же почувствовала, как холодный ветер остужает ее пыл. Некоторое время она стояла на пороге, шмыгая носом, борясь с детским желанием простудиться и лежать в лазарете у печи, рискуя умереть – но ни о чем не думая, ни о ком не вспоминая, ничего не решая.

А потом кто-то тронул ее за плечо – и, обернувшись, она увидела Павла.

– Ну, хватит, Кая, – неожиданно мягко сказал он, и что-то в его голосе напомнило ей дедушку, хотя они были совсем не похожи.