В комнате повисло напряжённое молчание, обе девушки разошлись по своим кроватям, делая вид, что ничего не произошло. На душе Мерседес скребли кошки. Элеонора де Тораль, взяла в руки небольшое зеркальце в золотой оправе и стала сосредоточенно рассматривать своё точёное лицо.

— Ну, вот и поговорили, подруга. Вот цена женской дружбы, какой-то идальго смог поссорить двух благородных сеньорит, и теперь мы с тобой даже не разговариваем. Не слишком ли много чести для захудалого дворянина? — произнесла она.

 — Почему ты так говоришь? Ты первая начала. Я же не смеюсь над тобой и не пытаюсь высмеять тебя или найти твоё слабое место. — отозвалась Мерседес.

— Ммм, справедливая какая нашлась, на своё лицо посмотри, на всех щеках пух, прямо святая Мария.

— Зачем ты так говоришь? Ты злая, Элеонора. Ты моя подруга, ты не должна быть такой.

— Это была шутка, успокойся! Признаться, неудачная. Извини, я не хотела тебя обидеть, но Гарсия, и вправду, для тебя что-то значит, это уже замечают и остальные. Мне уже давно всё ясно, влюбилась да? А он бедный и, всего лишь, идальго? Хотя нет, он уже барон, и это в неполные семнадцать лет. Везёт тебе!

— Я не люблю его, что за чушь?

Мерседес уже успокоилась и опустила свой маленький зад обратно на кровать. Хватит ругаться, они и так чуть было не подрались.

— Ну, тебе лучше знать, подруга, а со стороны виднее мне.

— Ты врёшь! Ничего не видно!

— Угу. Ладно, давай так, ты мне должна будешь одну просьбу, а я посоветую, что тебе делать сейчас.

— Зачем тебе исполнение просьбы от девчонки.

— Это ты сейчас девчонка, а потом, потом всё может быть, и твой этот Эрнандо, если ты, конечно, с ним свяжешь судьбу, — уточнила Элеонора. — Ну да, не важно, Эрнандо, Хосе, Хуан или Андре, но ты по твоему потенциалу много добьёшься. А я могу делать только то, что мне прикажут. Золотая клетка. Да и замуж выйду, возможно, что за старика. Я очень надеюсь, что этого не случится и что родители не поступят так со мной. Но я знаю своего отца, и готовлюсь ко всему, разве что, я смогу изменить обстоятельства, и уже работаю над этим.

 Она вздохнула и продолжила, но уже более мрачным голосом.

— Так что, ты можешь меня сильно выручить. Даешь мне обещание, а я не буду ничего рассказывать и помогу тебе. Ведь кто-то обязательно видел, что мы с ним разговаривали, а дальше можно додумать всё, что угодно. Согласна?

— Согласна. Я, Мерседес Мария де Сильва, даю торжественную клятву, что я выполню одно твоё желание, если оно не вредит ни мне, ни моей семье, ни тому делу, которому я буду служить.

— Смотри-ка, а тебя успели научить давать правильные клятвы. Значит, я не ошиблась в тебе, подруга. Я принимаю клятву и обещаю не разглашать твои тайны никому.

Мерседес вскочила с кровати и обняла Элеонору, заглянув в её глаза. Мир был восстановлен.

— Так что ты мне хочешь посоветовать, Эли.

— А ты, глупая, самая не догадываешься.

— Нет.

— Тебе разве мать не рассказывала, что такое Поцелуй ведьмы.

— Рассказывала, но без подробностей.

— Гм, значит, опасается, что ты его применишь.

— Да? — растерянно пролепетала Мерседес.

— Точно, они все такие, за редким исключением. И тебе повезло, что моя тётка и является этим самым редким исключением.

— И?

— И я сейчас тебе всё расскажу и даже покажу.

— Тебе говорили, что «поцелуй ведьмы» может быть смертельным?

— Да.

 — А когда именно?

— Нет, не говорили.

— Вот, в этом-то и вся соль. Он убивает в двух случаях, когда ведьма, действительно, хочет убить своего возлюбленного, вкладывая в поцелуй, помимо своего эротизма, смертельную магию, и второй, о котором знают немногие.