Пальцы кольнул небольшой статический разряд и сквозь них, направляясь прямо в грудь падре, потекли крохотные искры магической энергии, насыщая его полностью опустошённое ядро. От меня заструилась сама жизнь, вдыхая желание жить в старого человека.

Падре Антонио несколько раз глубоко вздохнул и его лицо, ставшее к этому времени почти белым, несмотря на покрывавший его плотный загар, снова приобрело свой нормальный цвет. Вздохнув еще раз, он уже более осмысленно посмотрел на меня.

Спасибо, малыш, — еле слышно проговорил он, — ты спас мне жизнь.

Я лишь пожал плечами, так как даже и не понял, как это всё получилось. Наверное, моя магическая энергия активировала ядро в теле падре, а то, через магические цепи организма, поддержало его больное сердце. Теперь мне стала ясна причина того, что падре не мог активно применять свои магические способности. Они у него были слабыми, к тому же, постоянно подпитывали больное сердце, не давая ему умереть.

Как только это стало ясно, я почувствовал себя легче. Всё-таки, разные непонятные причины мешали мне трезво оценивать обстановку, а также будили напрасные надежды и ожидания.

— Ладно, хватит тут друг за дружку держаться, гачупины! Добро пожаловать на «La Gallardena», и прошу её любить! Ты, юнга — на палубу, а ты, падре — в трюм. Посмотрим, кто из вас чего стоит! Но мальчишка уже доказал, что он стоит своих восьми реалов! А вот нужен ли ты, старый инквизитор, мы ещё посмотрим!

Глава 6 В море

Нас загнали в шлюпку, где мы, усевшись между банок, играли роль балласта, а в наши спины, с видимым удовольствием, упирались грязными ногами гребцы, сидящие на банках, с хохотом объясняя друг другу, что спины им служат для большей устойчивости. И когда ещё представится случай опираться ногами о священника и юнгу, из благородных.

Их разговор я не понимал, но падре, который знал пять языков, мне потом перевёл, о чём они говорили между собою. Работая вёслами, пираты двигали шлюпку всё ближе к своему кораблю, который вскоре уже навис над нами своим зауженным бортом.

По внешнему виду этот двухмачтовый корабль был сильно похож на шхуну, или шлюп, но весьма условно. У него был узкий невысокий корпус, и по пять пушечных портов с каждой стороны. Гакаборт был невысокий, отчего и вся кормовая надстройка возвышалась над палубой весьма незначительно. Юта, как такового, и не было. Всё ограничилось лишь небольшим возвышением, называемым шканцами. Ну, и никакого штурвала на нём тоже не было, а торчал лишь румпель, который крепко держал дюжий моряк.

Вскарабкавшись в числе первых по верёвочной лестнице, мы, схватившись за длинные леера, перелезли через фальшборт и быстро очутились на палубе этого корабля. Толком осмотреться нам не дали, а сразу же отправили в трюм, чтобы мы не смогли воспользоваться царившей суматохой на судне и не сбежали с него.

Какое уж тут сбежать?! Избитые, мы не чувствовали под собою ни ног, ни рук. Еды нам с собой не дали, так же, как и воды. Но мы предусмотрительно запаслись и тем, и другим. Достав пластинки вяленого мяса грифа, мы потрапезничали, аккуратно запив мясо водой из тыквенной бутыли, которая у нас была с собой, одна на двоих.

Чуть позже мы оказались загнанными в огороженный деревянной клеткой закуток трюма, где нас и оставили, закрыв на примитивный замок. И под суетливую беготню моряков над головой, мы заснули. Мне снились мать с отцом, а потом компьютер, на котором я играл в «Корсаров».

Странно, но девушки не затронули мой усталый мозг своим присутствием. Видно, их время ещё не пришло, и мне было не до эротических снов. День прошёл и, Слава Богу! Ночь ушла, и без тревоги, значит, хорошо идут дела! Утро снова наступило, солнце вышло из-за туч, значит, ты, малыш, могуч!

В общем и целом, французским «пенителям моря», как они иногда себя называли, было не до нас.