Атхий побледнел, раза два его зубы нервно стукнули.

– Я не избранник Карнатхора…

– Так и за дверью стоит не сам Карнатхор, а его скромный слуга, наемный убийца. Слыхал про них? Ох и лютые люди… – Она вывела его в коридор, подтолкнула к лестнице, ведущей на чердак, и, подобрав юбки, полезла следом, не переставая пугать: – Говорят, они у живых людей сердца вырывают во славу Карнатхора… Давай, поспеши!

Козья Харя дрожал и спотыкался.

«Чтоб он и правда оказался служителем Карнатхора! – глядя с недобрым прищуром на его вспотевший затылок, думала Феймара. – Чтоб он тебя настиг! Будешь знать, как моих девушек резать…»

Титус видел, как над крышей дома взметнулась лестница – ее прислонили к замшелой стене, и по ней начал карабкаться пестро одетый человечек. Несмотря на расстояние, Титус узнал его: Козья Харя, никаких сомнений! Лестница покачивалась, но человечек, щуплый и верткий, продолжал проворно подниматься. Вот он добрался до края верхней террасы, поднырнул под веревку с бельем, заменяющую парапет. Исчез.

Титус огляделся: до лестниц, вырубленных в скале, слишком далеко, несчастный Атхий успеет сбежать… Он решительно повернул к дому Феймары. Если надо, он выломает дверь. Долг милосердия – превыше всего.

Дверь сама распахнулась ему навстречу.

– Идемте! – позвала грузная пожилая женщина с усиками над верхней губой. – Подниметесь с крыши. Я буду молиться, чтобы вы его поймали!

– Почему вы не впустили меня сразу? – нырнув в пахнущий приторными благовониями сумрак коридора, спросил Титус.

– Он бы меня зарезал. Это мерзавец, каких поискать! Вчера он поранил одну из моих куртизанок, чтоб его милостивый Карнатхор сожрал… Если вы его убьете, вы сделаете доброе дело! Тогда приходите к нам, и мои девушки вас бесплатно обслужат, за счет заведения.

На крыше два длинноухих шелудивых зильда дрались из‑за недоеденного яблока. Визжащий мохнатый серо‑бурый клубок катался у подножия прислоненной к стене лестницы, грозя ее опрокинуть. Поддавшись нехорошему импульсу, Титус пинком отшвырнул надоедливых тварей.

– Их мои девушки прикармливают, – добродушно пояснила Феймара. – Ну, лезьте, а я подержу. Да помогут вам все боги Панадара!

Афарий вихрем взлетел по лестнице: добродетельное намерение утроило его силы.

Последняя терраса была точной копией семи предыдущих. Оделив медяками здешних ребятишек, он выяснил, куда направился Атхий, и бегом поднялся наверх.

Террасы кончились, тут начинался другой район, Высокий Стан. Широкие извилистые улицы с разбитой мостовой, почти на каждой стене фрески – кое‑где свежие, но чаще старые, выцветшие. Над двух‑трехэтажными домами торчали древние башни на раскоряченных опорах. Множество лавок, мастерских, кафе, сутолока на улицах.

Эта сутолока поглотила Атхия, но афарий умеют добывать информацию. Задать вопрос таким образом, чтобы на него непременно ответили – ценная способность, Титус не зря этому учился. Лавируя в толпе, он устремился к вознесенной над Высоким Станом мраморной эстакаде. Иногда ненадолго задерживался, чтобы перекинуться парой слов с уличной торговкой или нищим, приветливо улыбаясь и держа наготове серебряный баркль. От денег тут никто не отказывался, так что золото Эрмоары, обмененное Титусом на монеты меньшего достоинства, весьма пригодилось.

Наконец‑то он увидал Атхия! Тот застрял на площадке перед аркой, за которой виднелись движущиеся эскалаторы. Застрял вместе с другими желающими подняться на эстакаду. К арке их не пускала растянувшаяся в две шеренги группа людей в белых одеяниях.

Молодая женщина с умильным выражением лица, выступив вперед, уговаривала:

– Ходите пешком, глупые! Послушайте совета доброй богини Омфариолы, не пользуйтесь рельсовой дорогой! Светлая Омфариола всех вас любит! А разнузданная дщерь тьмы Нэрренират заманивает вас на свои эскалаторы и рельсовые дороги, дабы вы разучились ходить ногами! Не поклоняйтесь ей, не молитесь ей, не платите ей за проезд! Лучше раскройте свои маленькие слепые души перед доброй Омфариолой!

Ее ласковый голос легко перекрывал гомон толпы – видимо, у нее был специальный амулет, усиливающий звук.