Ян отвернулся, чтобы не могли видеть его лица и понять, что он чувствует. Как он ни боролся с собой, но он ненавидел этих людей. Он провел тыльной стороной ладони по губам, словно отирая брезгливое выражение. Никто не заметил, они смотрели на Хрэдил и слушали ее.

– Хорошо, прекрасный план. Рейсом будет командовать Глава Семьи. Технический офицер будет советником. Думаю, это хорошая идея. Я за. Кто против, быстро поднимите руки. Итак, все за.

Итак, он был во главе, но не глава. Ян мог настаивать, требовать полномочий, но слова его не могли помочь ничем. Все смирились – значит, он тоже должен смириться. Необходимо было вывести кукурузу, и это выходило на первый план.

– Хорошо, – сказал он, – так и решим. Но больше не должно быть никаких споров, с ними надо покончить. Жатву надо немедленно прекратить. С машин снять все несущественное. Мы должны все урезать наполовину, так как пространства у нас будет вдвое меньше обычного. Вы должны сказать своим людям, что у них всего один день на сборы. Если вы это скажете, мы сможем подготовиться за два дня. Через два дня первые машины должны быть подготовлены к погрузке урожая. Есть вопросы?

Вопросы? Царило одно лишь молчание. Можно ли спрашивать ураган, поднявший тебя в воздух, с какой скоростью он тебя понесет?

Хейн Риттерснатч возился с крышкой топливного отсека и не мог смотреть Яну в глаза. Тот с лязгом захлопнул смотровое окошко редуктора и вновь задраил его. В двигательном отсеке тягача было тесно и грязно, и чувствовался острый запах пота механика.

– Не надо, скорее всего поздно, Хейн, – вяло ответил он, устав повторять одно и то же слово вновь и вновь. – Поезда не так далеко отстали от нас, как ты думаешь, нам следовало бы ехать гораздо быстрее. Вот почему нужно удвоить твой экипаж, чтобы вы могли работать по 16 часов в сутки. Мне остается лишь надеяться, что этого будет достаточно. Ты делаешь важную работу, Хейн. Твои ремонтники в танках будут ехать впереди нас по дороге и смотреть, годится ли она для езды. Ты знаешь, что от тебя требуется. Ты уже выполнял эту работу. Просто в этот раз она будет чуть потяжелее.

– Мы не можем двигаться так быстро. Люди не выдержат.

– Ты должен сделать так, чтобы выдержали.

– Я не смогу их просить…

– Ты не будешь просить, ты будешь приказывать. – Дни изматывающей, бесконечной дороги сказались на Яне. Под глазами были красные круги, и он невероятно вымотался. Устал льстить, подгонять, подталкивать, заставлять этих людей делать нечто для них непривычное. Нервы тоже крайне разболтались, и видеть этого ноющего толстого идиота было уже слишком. – Ты нытик, Хейн, ты знаешь об этом? Никто другой здесь не нуждается в прокторе-капитане, все они слишком устали и слишком заняты, чтобы искать неприятностей. Только когда мы поведем поезда, у тебя появиться настоящая работа. А сейчас ты поедешь вперед и разведаешь дорогу. Поэтому прекрати искать причины и принимайся за дело.

– Ты не смеешь так со мной разговаривать!

– Смею! Твои танки и люди готовы. Я лично проверил технику, и она в полном порядке. Я уже в третий раз проверяю этот командный танк и не нахожу никаких неполадок.

– Ты… ты…

От гнева великан не смог найти слов; он занес над головой огромный кулак. Ян приблизился к нему, стал под твердый исцарапанный кулак механика. Подождал, улыбаясь.

– Что ж, ударь меня, чего ты ждешь?

Приходилось говорить сквозь зубы, так плотно были сжаты челюсти, и рука тряслась от сдерживаемого гнева.