– Ситуация ясна. Что вы намерены предпринять?

Вопрос потряс Госсейна. Как ни обидно было ему признаться в этом, он пришел получить совет, выслушать очередные инструкции. Будущее представлялось ему настолько туманным, что говорить о каких‑то намерениях просто не имело смысла.

– Я растерялся, – признался он. – За короткое время мне многое пришлось пережить. Я испытал страх смерти, ни на секунду не имел покоя, старался что‑то предпринять на благо общества. И вдруг все это оказалось ненужным. Я волен делать, что захочу. Моей жизни ничто не грозит. Я вновь вынужден зарабатывать себе на хлеб и заниматься прочими обыденными вещами. Единственный мой план заключался в том, чтобы обратиться к ученым из Института Семантики, а потом найти доктора Кора. Жителей Венеры необходимо предупредить о грозящей, им опасности.

– Они уже знают, – сказала Машина. – Шестнадцать часов тому назад на планету было совершено нападение. В операции участвовали пять тысяч космических кораблей с двадцатью пятью миллионами солдат на борту. Они…

– ЧТО? – воскликнул Госсейн.

– В настоящий момент, – сказала Машина, – все большие города Венеры находятся в руках захватчиков. Первая стадия битвы завершена.

Руки Госсейна бессильно упали с металлических контактов. Отчаяние, охватившее его, пересилило чувство глубокого уважения, которое он питал к Машине.

– И ты не предупредила их! – вскричал он вне себя от ярости. – Чудовище!

– Насколько я понимаю, – ответил бесстрастный голос, – вы уже слышали о Генераторе Пространства. Я не в состоянии выступать публично, пока он на меня направлен.

Госсейн, готовый разразиться новыми проклятьями, умолк и стал слушать дальше.

– Электронные системы моего мозга, – продолжала Машина, – необычайно сложны и могут надежно функционировать лишь при правильном распределении потока энергии. Он должен быть прерывистым – только тогда я в состоянии управлять рабочими и нерабочими схемами в нужной последовательности. Генератор Пространства мешает возникновению очередных импульсов, блокирует определенные каналы. Таким образом он создает помехи, нарушает все мои коммуникации с внешним миром, не позволяя осуществлять контроль над фотоэлементами, тиратронами, усилителями, которые постоянно находятся под нагрузкой.

– Но ведь ты разговариваешь со мной. Значит, это возможно!

– С отдельным человеком – да, – сказала Машина. – Использовав резервы, я могу сообщить о заговоре нескольким людям одновременно. Допустим, я так и сделаю. Допустим, они начнут кричать, что Машина обвиняет правительство в саботаже. Прежде чем им поверят, Торсон достанет еще один Генератор Пространства, и все будет кончено. Нет, мой друг, мир слишком велик, и любой преступник, имеющий доступ к радио и газетам, добьется за один час больше, чем я за год. И пока у меня не появится шанс выступить публично, я предпочитаю молчать.

– Но что же нам делать? – недоуменно спросил Госсейн.

– Лично я – бессильна.

Госсейн почувствовал какой‑то подвох.

– Ты хочешь сказать, что все зависит от меня одного? – спросил он.

– Я не уверена, – ответила Машина, – понимаете вы или нет, насколько блестящий анализ дал Крэнг сложившийся ситуации.

Госсейн задумался, вспоминая разговор во дворце. Крэнг нес какую‑то ахинею о причинах, по которым они не собираются его убивать, и…

– Послушай, – воскликнул он, – не хочешь ли ты сказать, что я должен покончить с собой?

– Будь на то моя воля, – торжественно произнесла Машина, – я уничтожила бы вас в ту самую секунду, как открылась дверь.