Они находились посреди плавающих обломков. Яхты больше не было. Не было и двух кораблей, звук их моторов исчезал и растворялся во мраке.

Они были одни темной ночью в черном океане.

– Вернись! – закричала она в панике.

– Не беспокойся! Мне нужно кое-что плавучее найти для себя.

Он без труда обнаружил подушку и поплыл обратно, ориентируясь на ее перепуганный голос.

– Я уже здесь. Все хорошо.

– Что хорошо? Мы здесь погибнем, утонем! Я знаю.

Он не смог ответить ободряюще, потому что испытывал жуткое чувство, что она права.

– Нас найдут! – сказал он наконец. – Корабли вернутся или радируют о помощи. Вот увидишь. А пока поплыли к берегу. Он недалеко.

– Куда нам плыть?

Это был хороший вопрос, и Ян был далек от уверенности, что сможет ответить правильно. Луна уже поднялась над головой, под вуалью высоких облаков. И с того места, где они находились – по горло в воде – огни отеля уже не были видны.

– Туда, – сказал он, толкая ее вперед и пытаясь придать голосу уверенную интонацию.

Корабли не вернулись, до берега было несколько миль – даже если они плыли в верном направлении, в чем он весьма сомневался – и постепенно они замерзали. И уставали. Эйлин была в полуобморочном состоянии; он чувствовал, что она может уронить голову, и вскоре он перестал плыть, чтобы повыше поднять ее на подушку.

Будет ли с ними покончено до утра? Именно эта мысль не отпускала его. Им не доплыть до берега. Сколько сейчас времени? Возможно, даже полночь еще не минула. А ночи зимой долгие. Вода не такая уж теплая. Он вновь стал бить по воде ногами, чтобы разогнать кровь, чтобы хоть немного согреться. Но кожа Эйлин под его ладонью становилась все холоднее и холоднее, а дыхание ее ослабело. Если она умрет, то это будет его вина, ведь он привез ее сюда, подверг ее жизнь риску. Но если она умрет, он обязательно заплатит за свою ошибку. Ведь ему тоже не пережить зарю. И даже, если это удастся, смогут ли его найти спасатели?

Темные мысли вились в голове, и подавленность нарастала. Может быть, легче будет сейчас сдаться, пойти ко дну, всему положить конец? Но все же, когда эта мысль пришла в голову, он в гневе забился, отгоняя ее в мокрую тьму. Погибнуть он может – но не путем самоубийства. И все же ноги уставали быстро, и он прекратил тщетные усилия и позволил ногам опуститься под воду. Придерживая Эйлин за холодные плечи, он прижался лицом к ее лицу. Не смерть ли близится?

Что-то толкнуло его под ноги, и он в ужасе поджал колени. Мысль о невидимом существе внизу была страшна, как ночной кошмар. Акула? Есть ли в этом море акулы? он не знал.

Оно вновь прикоснулось к нему, твердое, неодержимо поднимающееся. Спастись было некуда. Оно было везде, во всех направлениях, и, куда бы он не взглянул, пути для бегства не было.

Ян ударил кулаком в приступе ужаса, и разбил костяшки о жесткий металл.

Затем они оказались над водой, на какой-то площадке, и ветер хлестнул холодом по мокрой коже. И еще было потрясение, когда он узнал – и тогда он закричал во весь голос:

– Субмарина!

Крушение было замечено, никаких сомнений. Субмарины не имеют привычки подниматься под ногами одиноких пловцов по ночам просто благодаря случайности. Инфракрасный или, возможно, микроимпульсный радар. Он осторожно уложил Эйлин на мокрый настил, положив ей под голову подушку.

– Эгей! – позвал он, стуча кулаком по конической рубке. Дверь, скорее всего, была с другой стороны.

Ян начал неуверенно обходить вокруг, как вдруг появилось черное отверстие, и из него стали выбираться люди. Один из них склонился над Эйлин и вонзил ей в ногу что-то блестящее.