Но если представить все его аллейки, на которых можно было устроить засаду, или площадь перед аттракционами, на которой без труда разместилась бы дюжина лодок пурпурных, то штурмовать парк культуры не хотелось.

— Парк пока оставь в покое. Главное — охрана. По всем постам следует ударить одновременно.

— А летуны не поддержат своих?

Вопрос задал белобрысый солдатик без каски или пилотки, сжимающий арбалет насекомых. Колчан с запасными стрелами у него был почти полон. Солдатик сидел под подоконником рядом с Ростиком и пытался выглянуть в то же окно, что и он. Только еще осторожнее, самым краешком глаза.

— Поддержат, — согласился Ростик, — но у нас есть бронебойщики.

— Тогда постовых лучше снять арбалетами, — предложил белобрысый. — Тише будет.

Ростик посмотрел на него, он был взволнован, перспектива близкого боя его пугала, но соображения он не терял.

— Вот ты и пойдешь старшим, справишься? — спросил он.

— Куда пойду?

— На пост, который у парка загорает.

— Да как же я… Их же там пять морд.

— Не один пойдешь, деревня! — подсказал Чернобров. — Возьмешь в подмогу пятерых арбалетчиков, еще пятерых автоматчиков, на всякий случай, и вперед.

— А, ну… — Белобрысый задумался, посмотрел еще раз. — Можно, только нужно точно время знать. Вдруг скрытно не получится, тогда будет важно, чтобы стадионных не переполошить.

— Может, ты и прав, рисковать не стоит… Так, мы начнем первыми, а ты сразу поддержишь и на постовых у ворот в парк навалишься. Задача — не дать им во фланг атакующим ударить, солдаты у нас — не очень, от флангового огня залечь могут… Чтобы выйти на рубеж атаки, у тебя двадцать минут, больше дать не могу, время дорого. Вопросы?

— Какие вопросы… — Солдатик выпрямился, аккуратно прячась за стенку между окнами, козырнул, а потом согнулся и на корточках, переваливаясь как гусь, убежал куда-то вниз.

— Пост у прудика, Чернобров, снимать тебе. И скрытно, чтобы они батальон не засекли.

— Сниму, не сомневайся, командир. Вот только…

— Что?

— У меня же вот эта бандура, — и шоферюга провел рукой по бронебойному ружью, которое лежало между ним и Ростиком. — Я бы хотел…

Ростик выволок из кобуры, сдвинутой, как у фронтовиков, на правый бок, почти на спину, «наган». Он и не помнил, как у него этот револьвер оказался, кажется, перед боем у обсерватории ему всучила его вместе с кобурой одна из теток.

— Бандуру отдай кому-нибудь. Вот, возьми револьвер… Мне пока и карабина хватит.

Револьвер Черноброву понравился.

— А кобуру? А запасные патроны?

— Дело кончишь, вернешь, — твердо ответил Ростик, расстегивая ремень. — И запомни, патронов немного, нахально не стреляй.

Чернобров вздохнул.

— Жадный ты, — он усмехнулся. — Но это и правильно.

Склонившись в поясе, волоча свою «бандуру» по полу, он ушел, покряхтывая от натуги. Ростик проводил его взглядом, потом снова стал осматривать кусты, поле стадиона, запасное поле, которое несколько поколений мальчишек утоптали до плотности бетонного покрытия, трибуны с той стороны… Была, конечно, еще пара одиночных постовых, но принимать их в расчет не следовало. Гораздо опаснее были, наверное, сами пурпурные, которые сновали между своими машинами, отчетливо подготавливая их к отлету.