Никто кроме Императора не может отменить строительство храма. На то, чтобы его убедить, потребуется много времени и сил. Молин — рэнканский аристократ старой школы, он будет разрываться между своим долгом перед богом и государством и супругой. Но, подозреваю, со временем он дойдет до того, что согласится, что и правда плохо насаждать культ Саванкалы и Сабеллии в городе, в котором они никогда не почитались. Он, в свою очередь, сможет повлиять на решение Императора.

— Сколько времени, по-вашему, это займет? — прошептал Каппен. — Освобождение женщин?

Инас Йорл пожал плечами.

— Возможно, годы. Возможно, Хазрой попробует ускорить процесс демонстрацией того, какие муки ждут госпожу Розанду. Да, смею предположить, остатки замученной до смерти фрейлины, принесенной к порогу Молина, явятся весьма сильным аргументом.

Его взгляд сконцентрировался на бледном лице напротив.

— Знаю, — сказал колдун, — ты вынашиваешь бредовые мечты героического спасения. Оно невозможно. Даже если предположить, что ты каким-то образом обнаружишь врата и вернешь ее, врата останутся. Сомневаюсь, что Ильс жаждет для себя отмщения, помимо мелочности, это может вызвать открытое столкновение с Саванкалой и его свитой, а это тоже те еще личности. Но Ильс не остановит руку жреца Хазроя, а он очень злопамятен. Если ты избежишь его убийц, за тобой прилетит сиккинтайр, и не найдется места во всем белом свете, где вы с девушкой сможете спрятаться. Твой талисман не спасет тебя. Сиккинтайр — не сверхъестественное существо, если не называть сверхъестественной силу, позволяющую летать такой огромной массе; она исходит не от волшебника, а от бога. Так что ты забудь девушку. В городе их полно.

Порывшись в кошельке, Инас Йорл высыпал на стол пригоршню монет.

— Сходи в бордель, насладись вовсю, и выпей стаканчик за Инаса Йорла.

Поднявшись, он медленно удалился. Каппен остался сидеть, уставившись на монеты. Он смутно чувствовал, что это была солидная сумма, серебряные лунары, штук тридцать.

Подошел Культяпка.

— Что он сказал?

— Я должен оставить надежду, — вымолвил Каппен. Его глаза горели, перед ними все плыло. Поэт сердито потер их.

— Мне почему-то кажется, с моей стороны было бы неумно пытаться услышать больше, — Культяпка положил искалеченную руку на плечо Каппену. — Хочешь напиться? За счет заведения. Мне придется взять у тебя деньги, ибо остальные также захотят бесплатной выпивки, но завтра я все верну.

— Нет, я… спасибо, но… но ты слишком занят, а мне нужно с кем-нибудь поговорить. Если можешь, одолжи мне фонарь.

— Дружище, такой великолепный наряд, как у тебя, может привлечь грабителя.

Каппен стиснул рукоять меча:

— Он будет желанным гостем… то недолгое время, пока проживет, — ядовито заметил певец.

Он встал. Его пальцы не забыли собрать монеты.

Джеми впустил его к себе. Северянин поспешно накинул халат на свое грузное тело. В руке он держал фонарь, отделанный камнем, служивший ему ночником.

— Шш, — сказал он, — красотки спят.

Джеми кивнул в сторону закрытой двери в дальнем конце гостиной. Подняв лампу повыше, он смог яснее разглядеть выражение лица Каппена. Оно потрясло его.