– Мои родители живут в Брянске, так что я давным-давно вольная птица. Кроме того, у меня есть увлечение – цирк.

– Неужели? – Марина заинтересованно глянула ему в лицо. – Меня однажды папа водил в цирк, но мне не понравилось, потому что стало жалко зверей. Собачки были забавные, а слон очень грустный. Представьте, один клоун катался в повозке, запряжённой свиньями!

– Вам повезло, вы видели выступление Дурова! Дуров – замечательный артист, его номера войдут в историю, – быстро сказал Сергей. – Но в отношении зверей я отчасти разделяю ваше мнение. Мне по душе воздушные гимнасты. Под куполом цирка, посредством своего тела они выделывают настоящие чудеса. Они летают! – Он поддержал Марину под локоток и задорно спросил: – Вы бы хотели полететь?

– Не знаю. – Марине вдруг представились качели на большой высоте и она, вцепившаяся в верёвки. – Наверное, нет. Мне достаточно нашего третьего этажа.

Она не заметила, как ноги привели её во двор дома. Рядом с парадной стояла полковница Матильда Вениаминовна с кошёлкой в руках. Октябрьский переворот принудил Матильду Вениаминовну к торговле спичками на Сенном рынке, но величественности она не утратила, и Марина постоянно ловила себя на мысли, что её тянет сделать перед соседкой реверанс.

Кивок головы Матильды Вениаминовны означал приветствие.

– Добрый день! – Марина улыбнулась, получив в ответ кислую мину.

Хотя присутствие Сергея Матильда проигнорировала, завтра наверняка маме сообщат, что её дочь провожал кавалер. Марину скорее забавляло, чем расстраивало досужее внимание местных кумушек. Пусть болтают о чём угодно. Она давно поняла, что люди не взрослеют. К примеру, если какая-нибудь девушка среди подруг слывет сплетницей, то она ею останется навсегда, поэтому не следует обращать внимание на мнение посторонних.

– Значит, ваш третий этаж, – напомнил о себе Сергей. – Дайте угадаю ваши окна. О, наверняка вон те, с зелёными гардинами!

– Верно! – Она подарила Сергею благодарный взгляд. – Спасибо, что проводили. Мне пора домой, мама ждёт.

Он предупредительно распахнул перед ней тяжёлую дверь парадного подъезда с массивными ручками в виде львиных голов:

– Был рад познакомиться. Кстати, прекрасная незнакомка, вы так и не назвали мне своё имя.

Марине вдруг захотелось пококетничать и ответить в духе дамских романов, типа «пусть это будет моей тайной» или «моё имя приснится вам во сне».

«Фи, какая пошлость!» – Едва удержавшись, чтоб не хихикнуть, она скромно опустила глаза:

– Меня зовут Марина Антоновна.

* * *

Вьюги, вьюги, вьюги – казалось, они поселились в городе навсегда, когда в середине февраля внезапно выглянуло солнце. Да как! Ярко, радостно, по-весеннему. Золотой солнечный диск купался в розовых облаках, щедро посыпая лучами заледеневшие за зиму крыши. С карнизов с хрустом валились сталактиты хрустальных сосулек, рассыпаясь по тротуару мелкими брызгами. Исступлённо заорали вороны на крышах. В их крике Марине послышались слова:

– Весна! Весна!

«Чего орут, дурачки, ведь до весны осталось целых две недели. – Она посмотрела на календарь и исправилась: – Пятнадцать дней».

Вороны, понятно, её не слышали, продолжая хрипло выводить свою нехитрую песню из пары нот. Марина вздохнула: погулять бы, но нельзя, потому что накануне заболело горло. Мама места себе не находила от ужаса – вдруг дочка подхватила испанку – и строго-настрого запретила даже помышлять об улице. Заморский грипп «испанка» выкашивал целые города, наполняя заболевшими больницы и морги, от него не было спасения ни бедному, ни богатому, а в голодной и разорённой стране тем более.