– Нет, Парселла, – покачала головой принцесса, с трудом удерживая вежливую улыбку. – На самом деле я занималась фехтованием с моим учителем, господином Элидуром. Боюсь, я сейчас выгляжу не лучшим образом.

Парселла чуть приподняла тонкие, выгнутые дугой брови.

– Ах, тот мужчина! Ой, Ваше Высочество, прямо не знаю, как вы можете оставаться такой равнодушной, находясь рядом с ним! Такие плечи, такие глаза! – она томно прижала к щекам маленькие белые ручки. – Вот я, например, мгновенно взяла бы его в оборот, и, поверьте, он был бы у моих ног. И тогда, дорогая принцесса, вы узнали бы, какова я на самом деле!

Алара снова улыбнулась, хотя все ее тело болело от утренних упражнений с мечом. Сейчас она больше всего на свете хотела принять горячую ароматную ванну, а потом вытереться нагретыми душистыми полотенцами.

– Так ты хотела о чем-то поговорить со мной, Парселла?

– Да! Чуть не вылетело из головы! Дорогая принцесса, я очень надеюсь, что вы придете на праздник, который я организовала в честь Дня Гиацинта – там, разумеется, будут все придворные, включая эту непристойную госпожу Алецию. Кстати, вы слышали о последнем скандале, связанном с ней? Нет? Но, моя дорогая принцесса, весь Двор только и обсуждает его. Не кто иной, как сам принц Каладион, который при всех поклялся, что никогда не поддастся на ее коварные уловки, провел с ней несколько дней наедине на вилле Розы, представляете? Ей все же удалось заманить принца в свои хитро расставленные сети. Ой, я все время забываю про свою маленькую вечеринку!.. Вы обязательно должны прийти! Я уговорила Илдрита, самого лучшего, просто божественного нового поэта представить свой последний спектакль-маскарад, с костюмами, специально сшитыми несравненным Ирионом.

Из вежливости Алара могла бы позволить пустоголовой даме и дальше делиться с ней светскими сплетнями, но принцесса слишком устала, чтобы выносить бессмысленную болтовню, с трудом удерживая наклеенную на лицо фальшивую улыбку.

– Извини, Парселла, я буду рада прийти. Обязательно постараюсь. Но сейчас у меня еще много дел. Я очень хочу принять ванну, а потом меня будет ждать дед, – решительно объявила она.

– Конечно, дорогая принцесса! Простите меня, глупую, – вы, должно быть, просто умираете от усталости после этого… как его… а, фехтования! А я, бессовестная, заставляю вас стоять в этом неуютном холодном зале! Конечно, дорогая, занимайтесь своими делами, но помните: сегодня День Гиацинта!

– Да, День Гиацинта, – кивнула Алара.

Парселла выпорхнула из зала. Уставшая принцесса разделась, позволив прислужницам убрать запылившийся тренировочный наряд и проводить ее в ванную комнату. Затем, решительно отказавшись от их помощи, она закрыла за ними дверь и приготовила смесь из пахучих масел. От наполненной до краев ванны поднимался пар, отчего висевшее на стене большое зеркало совершенно запотело. Мягкой тканью Алара протерла его насухо и на мгновение застыла, глядя на свое гибкое сильное молодое тело. Обнаженная, с блестящими волосами темно-рыжего оттенка, она очень походила на юношу, если не считать маленькой упругой груди и изящную округлости стройных бедер. Алара могла бы родиться мальчиком, но ее родителям отказали в этом. Несомненно, святой мудрец Аздирим имел основания запретить рождение мальчика, которого так желали и отец, и мать Алары, и все же…

Принцесса слегка помассировала предплечья, ощущая под кожей крепкие упругие мускулы. Гибкая и сильная, Алара совсем не походила на остальных придворных дам, изнеженных и томных, вечно болтающих и порхающих, как Парселла или эта ненасытная Алеция. Алара вообще презирала слабость как в себе, так и в других. Она провела рукой по плоскому животу, затем похлопала по бедрам, ощутив твердые, без намека на жир, мышцы – они стали такими после многих часов занятий фехтованием, верховой ездой и охотой.